Мемуары майора Прыщика: "Главное — чтобы костюмчик сидел"

Это случилось в те благословенные времена, когда доллар стоил две гривни, а лейтенантская зарплата равнялась двум сотням. Только что полученные погоны с парой звездочек переполняли лейтенанта Сергея Правду торжественностью и волнением. В прошлое канули четыре года курсантской жизни с занятиями, полигонами, попойками и несколько раз — гауптвахтой. Ветер перемен с запахом хвои через автобусное окно обдувал мужественное лицо лейтенанта.

Тут автобус резко затормозил на крохотной автостанции. Пассажиры стали выбираться наружу, как уставшие от жизни черви. И только Правда молодецки соскочил со ступенек, выискивая глазами офицерское общежитие, а заодно прикидывая амурные перспективы на ближайшее время. До общежития было три минуты ходьбы. Вахтерша баба Зина за столом в холле первого этажа листала журнал с картинками. На роль женщины, способной покорить офицерское сердце, она явно не годилась, что лейтенант, глядя на нее, не мог скрыть. Впрочем, баба Зина тоже восприняла появление очередного лейтенанта без энтузиазма, показывая всем своим монументальным видом, кто в общежитии хозяин. Поэтому переодеваться из гражданки в форму пришлось в кладовке среди матрасов, горы старых кроватей и красных рулонов ковровой дорожки. Вынутый из сумки мундир явно просился под утюжок. Но утюг на вахте общежития по весу напоминал игрушечный и грелся медленно, как душа бабы Зины. А хуже всего было то, что золотая пуговица с тризубом отскочила от борта кителя и выкатилась в коридор.

— Это в ателье, у них и нитки, и пуговицы. Как выйдешь — и прямо через детскую площадку, вывеска там еще такая зеленая — "Военторг", — напутствовала Зинаида, закрывая на ключ дверь кладовой.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Набросив на руку китель, лейтенант Правда пошел искать военторг. По пути он сделал интересное наблюдение: ему попадались на глаза женщины двух видов — или в военной форме, или с колясками. За вереницей двухэтажных домов офицер увидел здание, на котором красовалась искомая зеленая вывеска. Табличка на входе извещала, что ателье — по коридору направо. Из открытой двери раздавалось стрекотание швейной машинки. У стены стояли портновские манекены. Пожилой мужчина в очках и жилетке, с большими ножницами в руке и мерной лентой на шее колдовал над тканью.

— Тук, тук! — обозначил свое присутствие офицер.

Портной поднял голову, взглянув поверх надвинутых на нос очков.

— Вы что-то хотели, молодой человек?

— Дайте, пожалуйста, иголку с ниткой. Мне пуговицу пришить надо, в штаб иду.

Гражданин в жилетке продолжал смотреть на лейтенанта:

— Молодой человек, давайте все порядку. Как ваше имя?

— Лейтенант Сергей Правда.

— Уже хорошо, — с улыбкой ответил портной и добавил. — Сережа, посмотрите в окно, шо вы там видите?

— Там КПП полка, солдаты, армия одним словом, — ответил Правда.

— Тоже верно. Так знайте, что у меня с ихним командиром договор. Они ходят в караул, а я пришиваю пуговицы. Давайте сюда ваш мундир, сейчас все будет в лучшем виде.
Отобрав китель, портной занес его в соседнюю комнату и тут же вернулся.

— Скажите, товарищ лейтенант, вы к нам прямо из училища? А как вы приехали? Имею в виду с женой или так? — интересовался портной.

Офицеру нравилось, что к нему проявляют интерес, и он рассказывал все как на духу, сделав акцент на том, что холост.

— Фима, все готово! — позвал женский голос из соседней комнаты.

Портной вернулся с кителем, на котором были пришиты уже другие пуговицы.

— Так, я же просил пришить одну, а вы все поменяли! — начал Правда, явно не планировавший тратиться на ненужную замену.

— Так вы же хотите идти в штаб, и шоб без блеску? — с удивлением сказал портной.
Правда даже не знал, что ответить.

— Можно подумать, я хочу вам хуже. А там тоже есть люди и много женщин, — Фима улыбнулся, наклонив голову набок. — Скажу вам как родному, хотя тут армия, но где женщине найти работу, как не в ней? И если вы молодой и красивый, а я вижу, что это так, вам нужно сделать из формы праздник.

Лейтенант задумался. А ведь верно, встречают по одежке. И сам того не заметил, как оказался в трусах и майке. Швейная индустрия пришла в движение, рубашка подгонялась, брюки подшивались, новый шитый нитками шеврон заменил приметанный в училище скромный вариант, знаки различия на китель были подобраны в одном оттенке, вся форма выглажена и смотрелась как на картинке. Правда любовался своим отражением в зеркале, не скрывая удовольствия.

— Я не могу на это смотреть. Какой блеск! И всего за 50 гривен! — озвучил ситуацию Фима.

— Как за 50? — удивился Правда. Это были все оставшиеся после отпуска деньги.

— Ну, может 45, но не меньше! Вы же посмотрите, какой эффект? Уверяю, вам так хорошо, шо вы еще придете.

Делать было нечего. Расплатившись за сервис, Правда направился в штаб. Он был немного задумчив, и это придавало ему особый шарм.

Появление лейтенанта стало событием. К штабу потянулись дивизионные машинистки, кладовщицы, телефонистки, повариха. Банно-прачечный комбинат и пекарня пришли в полном составе. Лейтенант чувствовал на себе вожделенные взгляды оголодавших самок. Порой ему казалось, что он совершенно голый. Он смущался и старался не обращать внимания на толпу женщин средних лет и еще более средней наружности, единственным украшением которых была военная форма. Наконец, представившись командиру полка и получив похвалу за внешний вид, Правда с высоко поднятой головой направился в строевую часть. Кабинет оказался пустым. На столах стопками лежали бумаги, папки, регистрационные книги и дыроколы. Полки на стенах были оккупированы теми же предметами. Но на подоконнике подозрительно и многообещающе цвела герань. Вдруг дверь отворилась, и в кабинет вошла, прижимая к груди огромный журнал, девушка в форме с погонами сержанта.

— А я к вам! — обратился к незнакомке офицер.

— Подходите ближе, меня зовут Света, — проворковала девушка.
Правда подошел и протянул ей свои документы. Бархатными ручками она развернула документы и стала что-то записывать в журнал. Тонкие пальчики, как в прописи, выводили каждую букву. Волосы, собранные на затылке, открывали тонкую шейку, аккуратный носик и длинные ресницы. Все это пробуждало в лейтенанте необъяснимые волнения. Дописав, Светлана встала и, пройдя по кабинету, поставила журнал на полку. Движение ее бедер гипнотически действовало на лейтенанта.

"Фемина, какая фемина!" — носилось в голове.

— А вы, я смотрю, военный модник, — сделала комплимент девушка-сержант.

— Ну, так это, я же… Знал, к кому иду, — наконец выдавил Правда.

— Так уж и знали?

— Еще как знал, мне про вас друг рассказывал. Он был в вашем полку на стажировке этой зимой,  — приврал лейтенант.

— И что же ваш друг рассказывал?

— Он так сказал: в строевом отделе полка писарь неземной красоты. Говорит — как вода журчит, а как посмотрит — душа в пятки уходит, — мурлыкал лейтенант, щедро сыпля комплиментами. Он знал, что девушки любят ушами, и слова сами рождались у него в голове.

— А давайте сходим в кафе, я вам о себе расскажу, — продолжал он расставлять сети.

— Только после службы.

— Тогда до вечера, — сказал лейтенант и помчался в общежитие. Единственной проблемой была отсутствовавшая наличность. На кафе ее явно не хватало. Пришлось снова идти в ателье.

— О, и шо я вам говорил? Вам таки понравилось, — улыбнулся портной. — Хотите заказать что-нибудь еще?

— Фима, мне нужны деньги, — сразу взял быка за рога Правда. — Одолжите гривен двадцать до получки. Других близких людей в гарнизоне, кроме вас, у меня нет.
Портной недоверчиво окинул взглядом блистательную фигуру просителя:

— Тут шо-то одно: или вы будете сильно пить, или через месяц свадьба?

— Фима, я верну, честное офицерское, — заверил лейтенант.

— Хорошо, но тогда я вынужден буду вам сшить фуражку. Вы же знаете, у меня фуражки — первый класс! Без моей фуражки она вас разлюбит!