Анастасия Белоусова
Екатерина Степаненко
редактор Пока наша страна занята выборами президента, противостояние между православными конфессиями в Украине несколько поутихло. У нас есть время призадуматься: что же на самом деле произошло в духовной жизни православных украинцев? Были ли подобные раздоры и расколы в истории церкви прежде? И чем они заканчивались? С этими вопросами журналисты "Сегодня" обратились к директору Международного института афонского наследия и руководителю Центра изучения наследия Новомучеников и Исповедников ХХ века Сергею Шумило, который уже много лет изучает историю украинского и мирового православия.
— Сергей Викторович, из ваших прежних интервью я с удивлением узнала, что даже на Афоне происходили расколы! А это ведь твердыня и колыбель православной духовности и монашества, что уже о нашей многострадальной Украине говорить, где как не атеизм, так раскол?
— Церковь состоит из живых людей, и у нас, и на Афоне, и где угодно. А живому человеку свойственно болеть. Не болеют лишь мертвые.
По учению святых отцов, Церковь — есть мистическое Тело Христово, а впавшие в раскол считаются больными членами церкви. Если общество пребывает в болезненном состоянии, то в нем неизбежно происходят подобные процессы.
Здесь важно научиться правильно воспринимать это. Можно ли осуждать больного за то, что он болен? Безусловно, к нему нужно относиться с состраданием и попытаться помочь излечиться, а не осуждать или проклинать. По большому счету, тех, кто ушел в раскол, надо пожалеть — ведь они душу свою губят. А мы нередко по страстям кричим: вот, раскольники вы, такие, сякие! Да, совершается беззаконие, но люди, которые его совершают, горе несут себе и своим детям. Их за это надо не осудить, а пожалеть.
Сергей: "Афон — не административный, а молитвенный центр". Фото: из архива С. Шумило
— В своем интервью владыка Ровенский, чьи храмы подверглись захватам, говорил, что на самом деле гонения — самое благодатное время, когда появлялись святые…
— В период благоденствия церкви нередко уменьшается количество выдающихся подвижников — это правда. Больше становится администраторов и хозяйственников, которые умеют обустраивать красоту и комфорт храмов. Но это ли главное?
Возьмем XVI—XVII века, когда Украина была под Речью Посполитой. Состоялась Брестская уния, которую принял практически весь православный епископат Украины. Что было до унии? Епископат практически не жил проблемами своей паствы. Это были в основном шляхтичи, которые пытались получать от короля право занять архиерейскую кафедру, чтобы улучшить свое материальное состояние.
Монастыри, в итоге, превращались в крупных землевладельцев, задачи которых заключались не столько в молитвенном делании, сколько в успешной хозяйственной деятельности. В этот период уменьшается количество истинных подвижников веры. Нет старцев, нет аскетов даже в лаврах.
И вот начинается раскол — уния. Православие объявлено вне закона, официально его как будто больше нет, но что происходит дальше? Во главе православного движения встают простые монахи, которых впоследствии мы знаем, как великих подвижников: Иоанн Вишенский, Иов Почаевский, Иов Княгиницкий, Исаия Копинский и другие. Они подвизались на Афоне, обучились уставу, аскетике, непрестанной молитве, а потом вернулись в Украину возрождать иночество по афонскому уставу. Эти монастыри и становятся центрами духовного просвещения и возрождения. Так что расколы и гонения, несмотря на притеснения и боль, — это своего рода некие катализаторы, подталкивающие к более активной деятельности.
На Афоне. Монахи творят подвиг втайне, не показывая его миру. Фото: из архива С. Шумило
— Вам не кажется, что история повторяется? И наша ситуация похожа на утверждение обновленческого раскола в ХХ веке?
— В точности никогда ничего не повторяется, как невозможно войти в одну реку дважды. Но в чем-то события прошлого могут быть похожи и поучительны. Что касается обновленцев, то они хотели создать совершенно новую по всем качествам церковь. Они отменили монашество и посты, ввели женатый епископат, сократили богослужение и т. п. При этом обновленцы провозглашали, что построение коммунизма — есть воплощение евангельских идеалов и построение царства Божия на земле. Потому сравнивать полностью обновленческий раскол с современной ситуацией в Украине невозможно. Хотя какие-то обновленческие тенденции проявляются и сейчас…
— С чего начинался обновленческий раскол?
— С попытки советской власти создать собственную "карманную" церковь, которая обслуживала бы ее интересы и вела идеологическую пропаганду. Власть пыталась ослабить религию как таковую, свести на маргинес (политический термин, означает "глубокую бесперспективную периферию". — Авт.) и уничтожить как явление. С этой целью они всячески поддерживали любые раскольнические и обособленческие движения внутри канонической православной церкви. Так, в марте 1922 года на политбюро было принято решение: "Внести раскол в духовенство, взяв под защиту власти тех священников, которые выступают в пользу изъятия церковных ценностей".
— То есть власть хотела создать переворот внутри канонической церкви?
— Да. Органы ГПУ нашли группу духовенства внутри православной церкви, которая была настроена против своего священноначалия и лояльна по отношению к советской власти. Этой группой духовенства 16 мая 1922 года при поддержке ГПУ было учреждено "Высшее церковное управление" православной церкви (ВЦУ). Уже 19 мая патриарх Тихон — законный предстоятель церкви — был помещен под домашний арест, изолирован от управления церковью, а все полномочия высшего церковного управления при поддержке ГПУ передали самозваному ВЦУ.
Поначалу этот раскол был очень успешный. Уже через два месяца, в июле 1922 года, из 73 епархиальных архиереев по всей территории, подконтрольной Советской власти, 37 архиереев присоединились к обновленцам. А к 1923 году таковых стало 60. В течение года огромное количество храмов власти насильно отобрали у канонической церкви и отдали обновленцам.
— Что же происходило с теми единицами, которые остались в канонической церкви?
— Известно много случаев, когда в переданных властями обновленцам храмах практически не было прихожан, а все верующие ютились в оставшихся небольших церквушках канонической церкви, как правило, где-то на окраинах.
В некоторых регионах они вовсе остались без храмов и архипастырей. В таких условиях истинно-православные верующие стали собираться в частных домах и квартирах для совместной молитвы. Собирались нелегально, рискуя быть арестованными и высланными в концлагеря. Так зародилось в СССР катакомбное движение. В простонародье их называли "катакомбники" или "хатники".
Но именно здесь были подлинные подвижники и исповедники истинного православия. В Чернигове, например, более 50 лет так служил протоиерей Александр Маков. В 1920-е годы он служил на Кубани в Краснодаре. После обновленческого раскола он остался единственным (!) священником канонической церкви в городе. Когда его лишили храма и регистрации в 1922-м, он вынужден был перейти на нелегальное, катакомбное положение и служить на дому. Это длилось несколько лет. Его подвергали арестам, суду, ссылкам.
В 1924 году люди постепенно начали понимать, что произошло на самом деле. Многие стали возвращаться в каноническую православную церковь. К о. Александру Макову стали массово обращаться и миряне, и священники с просьбой помочь им вернуться в каноническую церковь через покаяние. На это отец Александр имел благословение от самого патриарха Тихона.
Конечно, когда об этом узнали в ГПУ, его арестовали и отправили в концлагерь. После освобождения отцу Александру запретили жить на Кубани, поэтому он переселился в Чернигов, где прожил более 50 лет, до своей смерти! С 1960-х годов в Чернигове оставался единственный действующий храм — Воскресенская церковь, где чаще всего и видели батюшку. Но в отделе по делам религий ему не разрешали служить в храме, т. к. там он числился как "самый неблагонадежный". Поэтому отец Александр продолжал нелегально служить на дому вплоть до своей кончины в 1985 году. Ему на тот момент исполнилось 104 года.
"Хатники". Отец Александр. Фото: из архива С. Шумило
— Вы говорили, что советская власть поддерживала любые раскольнические течения внутри церкви… Я так понимаю, только обновленчеством дело не закончилось?
— Верно. За обновленчеством последовала серия других расколов. В частности, в Украине обновленческое движение было выделено в отдельную Украинскую православную автокефальную церковь (УПАЦ). Еще отдельно возникла Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ) о. Василия Липковского. Советская власть им передала Софиевский собор в Киеве и многие другие храмы по Украине, выдав им "мандат" на "пользование". Такие мандаты выдавались многим другим раскольничьим группам.
Вообще, УАПЦ Липковского в своих реформах пошла дальше обновленцев. Они совершали пресвитерианские хиротонии — когда простые священники сами могли рукополагать епископа, что являлось грубым нарушением канонов церкви. Первое Апостольское правило гласит: во епископа могут рукоположить два или три епископа. Это называется апостольской преемственностью, которая передается в таинстве хиротонии на мистическом духовном уровне в течение почти двух тысяч лет! Отсчет идет с Пятидесятницы – со дня сошествия Святого Духа на апостолов.
К сожалению, в УАПЦ отбросили эту апостольскую преемственность и сами рукоположили своего лидера. От этого пошел термин "самосвяты". У престола стоял о. В. Липковский, вокруг него — священники и прихожане, которые положили друг на друга руки и призывали сойти Духа Святого на Василия Липковского. Присутствующие на этом соборе некоторые сторонники украинской автокефалии не признали подобного и покинули группу отца Липковского, объявив, что это протестантизм. Потом и церковь Василия Липковского разделилась, а сам он был отстранен своими же бывшими сторонниками.
Из недр УАПЦ возникла т. н. "Дияльно-Христова церковь" (ДХЦ). Отдельно в Украине действовала еще и "соборно-епископская" УАПЦ митр. Феофила Булдовского с центром в Лубнах на Полтавщине.
Советская власть натравливала раскольников друг против друга. А после 1936 подвергла репрессиям и уничтожению, расстрелам или ссылкам в лагеря практически всех, желая уничтожить религию как явление.
УАПЦ Липковского. В реформах церкви они обогнали обновленцев. Фото: из архива С. Шумило
— Интересно, почему обновленцы первым делом решили упразднить именно монашество?
— Потому что монахи — это ориентиры духовной жизни для общества. Это соль церкви. Если в упадке монастыри и монашество, то и духовная жизнь этого общества в упадке. Принято считать, что молитвами монахов держится мир. Чем меньше таких людей в обществе, чем меньше у народа молитвенников, тем хуже этому народу на самом деле.
Духовное возрождение нашего общества всегда происходило через миссию монастырей. Киево-Печерская лавра была таким очагом культуры и духовности, ретранслятором афонской традиции. Под влиянием монастырей в эпоху Киевской Руси и в более поздние времена распространялись просвещение, культура, искусство. Из-за монашества и в ХХ веке невозможно было вытравить полностью религиозные чувства народные, почему советская власть особые усилия направляла на уничтожение монастырей. Думаю, и в XXI веке монашество тоже еще сыграет свою роль в возрождении подлинной духовной культуры.
— Кстати, на Волыни, где было больше всего захватов храмов УПЦ, мы случайно оказались в лесу, где строится новый православный монастырь. Там девять монахинь, которые говорят, что самые частые их прихожане — белки. Так вот, они захватов не особо боятся, мол, если кто и придет, то мы накормим сначала, а потом поговорим — может, и одумаются...
— От афонских старцев я не раз слышал, что нужно учиться подходить ко всему с любовью. Ведь церковь — это лечебница душ, а не инструмент политпропаганды. Если священник не дает "духовные лекарства", не ведет ко спасению, не учит любить, правильно молиться и жить подлинной духовной жизнью, а занимается лишь пропагандой той или иной идеологии — значит, он профнепригоден и даже опасен. Как и плохой врач, он может нанести вред человеку. Вот на что прежде всего стоит обращать внимание. Когда же церковь занимается не своей задачей или ей пытаются навязать не свою задачу, это оборачивается катастрофой и для государства, и для церкви.
— Как вы считаете, почему люди, которых изгнали из храма, нередко сейчас говорят: в домах им молиться легче…
— Нередко большой храм, к сожалению, превращается в некий проходной двор. Пришли, свечку поставили и ушли... Священник не знает в лицо всех прихожан, последние не знают друг друга, и как таковой цельной духовной общины нет.
Люди, которых насильно выгнали из храма, как бы попадают в условия первых христиан или в условия "хатников" и "катакомбников" ХХ века.
В детстве я застал момент, когда люди нелегально молились в домах (в конце 1980-х). Служба на дому была совершенно иная и ощущалась по-иному. В таких местах нет "захожан", остается живая община, где все друг друга знают, помогают друг другу. В больших храмах из-за массовости это очень часто утрачивается.
— Значит, все не так и плохо, и церковь возвращается к своим истокам?
— Во всем, что происходит, есть воля и промысел Божий. Важно попытаться понять, в чем он, чтобы не пойти против воли Божией. Нередко в таких ситуациях происходит переоценка очень многих моментов. Люди концентрируются на более важных, внутренних аспектах духовной жизни, а не внешних и показных. Видимо, пришел момент не золотить купола и иконостасы. Пора золотить и освящать души.
Напомним, ранее "Сегодня" писали о том, как у верующих складывается жизнь после томоса: в регионах начались гонения и захваты храмов УПЦ. И о том, что происходит в глубинке с приходами, отказавшимися перейти в ПЦУ.
Главные темы