Тюремные будни: пожизненно – не означает "навсегда"

Высшую меру наказания в виде смертной казни в Украине отменяли трижды — в 1918-м, 1947-м и 2000-м. До того, как это произошло в третий раз, на исполнение расстрельных приговоров в 1995 и 1997 годах накладывался мораторий (отмена "вышки" стала одним из условий вступления Украины в Совет Европы). Хотя и тогда смертников продолжали ставить к стенке, из-за чего нам пригрозили исключением из СЕ.

Но в 1999-м КСУ признал смертную кару неконституционной, и в новом УК она была заменена пожизненным заключением. Еще через год Украина присоединилась к протоколу №13 Европейской конвенции о правах человека, предусматривающему полную отмену казни, затем Верховная Рада ратифицировала его, и с 1 июля 2003-го он вступил в законную силу.

С тех пор смертников у нас нет — за убийство двух и более лиц, другие дерзкие, тяжкие и особо тяжкие преступления дают пожизненное. Сейчас таких узников, по данным Госпенитенциарной службы, 1889. Их количество год от года растет. Есть ли среди них те, чья вина вызывает сомнения? Правозащитники отвечают утвердительно. О том, чтобы смягчить наказание, дождаться помилования, доказать невиновность, заставив тем самым признать судебную ошибку и добиться пересмотра приговора, речь идет лишь в исключительных случаях.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

"Сегодня" разбиралась в ситуации.

ИЗЛОМЫ СУДЕБ. В понимании большинства, приговоренный к пожизненному заключению совершил настолько страшное злодеяние, что оно априори обусловливает максимально суровое наказание, отсутствие каких-либо оснований усомниться в справедливости приговора и полную изоляцию. Ведь это потенциально опасный для общества преступник — серийный убийца, маньяк, людоед, насильник. И тут трудно что-либо возразить. Однако есть нюансы...
— Исходя из собственного опыта общения с данной категорией осужденных, могу абсолютно точно утверждать, что минимум 10 процентов из них, если не больше, подобного наказания не заслужили, а это почти 200 человек, — говорит адвокат Харьковской правозащитной группы Олег Левицкий. — В ходе мониторинговых визитов в исправительные колонии у меня не раз возникали вопросы: пропорциональна ли вина этих людей такому суровому наказанию, не было ли судебных ошибок? Особенно когда встречался с теми, кто не принадлежит к криминальному миру и попал в камеру пожизненника, не будучи до этого замеченным в каких-либо правонарушениях. Подобного рода сомнения вовсе не беспочвенны. Часть осужденных не имели отношения к событиям, которые им инкриминировались, часть приговорили к высшей мере с грубыми нарушениями процессуального законодательства...

Собеседник приводит историю с Владимиром Панасенко, обвиненным в причастности к покушению на директора львовского рынка "Шувар".

— Мне пришлось знакомиться с материалами уголовного дела: то, что оно шито белыми нитками, понятно и не юристу, — продолжает Левицкий. — Акцию запугивания, а не физического устранения директора замышляли и осуществляли совсем другие люди. На свою беду, Панасенко работал на этом же рынке. Не разобравшись в обстоятельствах, не проверив все версии, его сделали крайним, приговорив к пожизненному сроку. Уже больше восьми лет он за решеткой. Вины не признавал и не признает. Однако все попытки добиться пересмотра дела ни к чему не привели — его никто не слышит...

С Панасенко в тюрьме встречался и правозащитник Андрей Диденко, также считающий его вину недоказанной, а приговор — вынесенным с нарушениями закона.

— Владимира судили на основании показаний человека, которого сотрудники милиции арестовали во время лечения от алкоголизма, — делится Диденко. — Тот свидетельствовал против Панасенко в ходе досудебного следствия и отказался от своих слов на суде. Других доводов, указывающих на какую-либо причастность Владимира к покушению на жизнь и здоровье своего давнего партнера по бизнесу (кстати, близкого друга), а также случайной смерти школьницы, получившей ранения от взрыва автомобиля, предоставлено не было. О невиновности Панасенко с трибуны Верховной Рады говорила и Нина Карпачева, в бытность ее омбудсменом...

Диденко приводит и фамилии других пожизненно осужденных, чьи приговоры по меньшей мере неоднозначны:

— Мы не говорим, виновны они или нет, — это прерогатива суда. Но обращаем внимание на обстоятельства, которые суды "не замечают". Так, признания Виктора Замфереско в убийстве были добыты путем психологического давления, угроз, пыток, и на процессе он от них отказался. Но на это закрыли глаза. Около 10 лет Виктор в тюрьме.

Более 13 лет отбывает наказание обвиненный в серийных убийствах Александр Рафальский — к нему тоже применялись запрещенные методы следствия. Максиму Орлову инкриминировали насильственную смерть супругов-пенсионеров. В основу обвинения легли свидетельства 14-летнего подростка, живущего по соседству. После того, как от Орлова силой были получены нужные признания, ему вручили билет в один конец — бессрочный приговор. В заказном преступлении обвинялся Мераб Суслов (нашумевшее дело по киевскому торговому центру "4Room"), но и его аргументы суд игнорировал. Суслов отбывает наказание в Бердичевской исправительной колонии. Неоднократно встречавшийся с ним правозащитник Александр Павличенко говорит, что бизнесмен продолжает добиваться изменения судебного вердикта.
— Некоторые из пожизненников упорно пытаются оспорить приговоры в различных инстанциях, вплоть до Европейского суда по правам человека, — делится с "Сегодня" Андрей Диденко. — К сожалению, у нас отсутствует процедура признания и исправления судебных ошибок в результате пересмотра ранее вынесенных приговоров. Может ли третья власть расписаться в своей неправоте, если дело попадает к тем же людям, которые принимали предыдущие решения? Ни за что! До 2010 года эти вопросы были в компетенции Верховного суда. Сейчас таких полномочий он лишен. Мое личное мнение — требуют пересмотра все без исключения пожизненные приговоры! Без изменений в законодательстве у необоснованно осужденных шансов выйти на свободу нет.

Владимир Панасенко. Добивается справедливости больше восьми лет и верит, что она восторжествует.

НАЕДИНЕ С СИСТЕМОЙ. В Украине есть суды, но нет правосудия, а следователи, судьи, прокуроры фактически не имеют права на ошибку, считает Олег Левицкий.

— Попадая в жернова правоохранительной и судебной системы, — вслух размышляет он, — рядовой гражданин, на чьем месте может быть каждый из нас, оказывается совершенно незащищенным от произвола. А те, в чьей власти он находится, и не подумают признать свою неправоту, если подозрения отпадут. Отсюда неполнота следствия, отсутствие доказательной базы, признания любой ценой, обвинительные приговоры.

Пять лет назад существовала экстраординарная система пересмотра приговоров по уголовным делам — исключительное производство.

— Инициированная Андреем Портновым малая судебная реформа отменила эту норму, — продолжает правозащитник. — И сейчас нет предусмотренной законом процедуры, когда незаконно осужденные пожизненники могли бы обратиться с просьбой о пересмотре неправосудных приговоров. Это большой пробел в законодательстве.

Недавно стало известно о судьбе осужденного Дениса Русяева.

— Парня приговорили к пожизненному несовершеннолетним, что запрещено законом, — говорит Левицкий. — Сначала судили, а потом констатировали, что фактическая дата рождения иная, и ему не могли назначить высшую меру. Не могли, но назначили...

Письмо в Страсбург. Руслан Иглин из зоны не вышел, хотя суд выиграл.

ТЮРЕМЩИКИ: О РЕЖИМЕ, ЖАЛОСТИ И ЖЕГЛОВЕ

Число приговоренных к пожизненному заключению в Украине из года в год увеличивается. В 2008-м их было 1536, в 2012-м — уже 1760, а сейчас — 1889, в том числе 23 женщины.
В учреждениях исполнения наказаний на подконтрольной Украине территории находится 1634 осужденных, 117 — в Донецком СИЗО, 39 — в СИЗО Луганска, 99 — в Славяносербской колонии Луганской области. Кроме того, приговоры в отношении 64 осужденных еще не вступили в законную силу. Эти данные озвучил начальник департамента охраны, надзора, безопасности, режима и контроля Госпенитенциарной службы Николай Ильтяй.

— В среднем ежегодный прирост данной категории осужденных составляет 50—60 человек и выше, — сообщил он "Сегодня". — Для них необходимы особые условия содержания, отвечающие максимальному уровню безопасности. Не могу полностью исключать, что часть была осуждена незаконно. Но в целом эти люди заслужили то, что имеют сейчас. Они и в изоляции остаются социально опасными, о чем свидетельствуют попытки побега, нападений на персонал, завладения оружием.

В то же время за последние годы предприняты меры, направленные на смягчение условий их пребывания в местах лишения свободы. Так, разрешены длительные свидания, чего не было раньше, телефонные переговоры, из двухместных камер их могут перевести в многоместные не через 15 лет, а через 5. Некоторым идут навстречу в оформлении пенсий. Но то, что эта категория осужденных требует повышенного внимания, усиленных мер безопасности, очевидно.
Руководитель пресс-центра Днепропетровского областного управления Госпенитенциарной службы Ярослав Костюченко немало общался с пожизненниками. Бывало ли их по-человечески жаль? Ведь не только полные отморозки встречаются...

— Жалость унижает как того, кого жалеют, так и тех, от кого исходит, — философски парирует он. — Этих людей можно понять: они оказались в условиях, в которых суждено пробыть долгие годы, а возможно, и всю оставшуюся жизнь. Но, как любил повторять Глеб Жеглов, без вины виноватых не бывает. А как должностное лицо скажу: есть приговор, и пока он в силе, мы будем обеспечивать его исполнение. Если же случится чудо и поступит документ, где написано: такого-то освободить — с радостью сделаем это. И даже пожмем на прощание руку, чтобы больше сюда не возвращался...

ФАРТ: КОМУ-ТО ВЕЗЕТ, А КОМУ-ТО НЕ ОЧЕНЬ

Были ли случаи, когда пожизненное заключение отменялось и приговоренные выходили на свободу? Прецеденты можно пересчитать по пальцам.

— Сегодня нет ни реального механизма пересмотра решения по делам этой категории осужденных, ни практики их освобождения от наказания, — констатирует Александр Павличенко. — Исключение составляет, пожалуй, только история с моим однофамильцем. 24 февраля прошлого года Верховная Рада освободила Дмитрия Павличенко как политзаключенного в числе других фигурантов резонансных дел (вместе с сыном он был осужден в 2012 году за убийство судьи Сергея Зубкова, получив пожизненное, а сын — 13 лет тюрьмы). Но замечу, что этот акт был осуществлен не в порядке судебного рассмотрения дела.

— Мне известен только один случай освобождения пожизненников, — говорит ветеран пенитенциарной службы Владимир Ажиппо. — В 2003 году Харьковским апелляционным судом Геннадий Китайник и Юрий Высочиненко были осуждены за якобы совершенное ими убийство

— "Сегодня" об этом писала. Спустя два года приговор отменили, и оба вышли на свободу. Высочиненко настаивал на выплате компенсации в размере 1 млн. гривен. Достоверных данных о том, что он их получил, нет. Никто из следователей и судей никакой ответственности не понес, все остались при должностях.

— Уже упоминавшийся мной Виктор Замфереско через Европейский суд по правам человека сумел добиться замены пожизненного заключения 15 годами, — говорит Андрей Диденко. — Я общался с родственниками и самим Виктором. Судя по всему, ни одна из сторон это решение обжаловать не намерена. Три года назад Руслан Иглин выиграл дело в Страсбурге, пересмотра приговора не добился, но продолжает судиться. А вот пытавшийся оспорить в Верховном суде пожизненное Виктор Щетка так и умер в тюрьме, никому ничего не доказав.

"ПЫЖИ": ШЬЮТ, ВЯЖУТ, ЖЕНЯТСЯ...

Пожизненное заключение назначается за совершение умышленного убийства или убийств с отягчающими обстоятельствами, посягательство на жизнь государственного деятеля, судью, за теракт, разбойное нападение, повлекшее гибель людей, другие тяжкие и особо тяжкие преступления.

К такому наказанию не могут быть привлечены лица моложе 18 и старше 65 лет, а также беременные женщины.

Приговоренный к пожизненному лишению свободы может быть помилован президентом минимум через 20 лет с заменой на определенный срок не менее 25 лет.

На тюремном сленге пожизненников называют "пыжами" (когда существовала смертная казнь, приговоренные назывались "именинниками", от ИМН — исключительная мера наказания).

Больше всего пожизненников сейчас отбывают наказание в Винницкой области — около 400. Один из них за время пребывания в колонии не только раскаялся в содеянном, но и посвятил себя богоугодному делу, став монахом. Создал в стенах учреждения свой приход, и за советом и словом поддержки к нему часто обращаются другие осужденные.

Андрей Диденко рассказал о другом уникальном осужденном, который по собственной инициативе вяжет теплые носки для украинских военных на Востоке. Настоятельно просит передать ему с воли шерсть — старые запасы быстро иссякли, а силы и время сделать что-то полезное есть.

Узники колонии в Запорожской области отправили в зону АТО партию сшитых своими руками "разгрузок" — разгрузочных жилетов для наших бойцов. В этом же учреждении настоящий бум влюбленных: за прошлый год на зоне сыграли четыре свадьбы, а с начала нынешнего — уже три, и к еще одной готовятся. По случаю бракосочетания жениху, которого выбрала невеста с воли, предоставляются трое "медовых" суток свидания.

"С вещами на выход!". Новости приходят в камеру без стука...

ВЗГЛЯД: БЕЗ ПРАВА НА ОШИБКУ

Один из действующих судей, неоднократно выносивший пожизненные, а до того — и смертные приговоры, высказался лаконично:

— Правозащитники сгуща­ют краски — добросовестный судья никогда не примет решение вопреки своим убеждениям, и все сомнения будут в пользу подсудимого. Представлены следствием железобетонные обстоятельства, против которых не попрешь, — таким будет и приговор. Мне за те, что выносил, краснеть не пришлось и, надеюсь, не придется. Отвечаю за них перед законом и перед совестью.

Менее категоричен экс-председатель Печерского суда Киева Николай Замковенко:

— Разделяю озабоченность правозащитников — никто не застрахован от ошибок. Пожизненникам необходимо обеспечить такие же права на защиту, как и остальным осужденным. Это обусловлено Европейской конвенцией о правах человека, Конституцией Украины. Да, есть очень жестокие преступления, например, дела Георгия Гонгадзе, Оксаны Макар — они вызывают огромный общественный резонанс. И люди требуют адекватного наказания. Но нельзя поддаваться эмоциям, а именно под их воздействием, бывает, и следствие ведется, и приговоры выносятся. Не только при Союзе, а и в годы независимости Украины имели место факты, когда по вновь открывшимся обстоятельствам осужденных, отбывших по 7—10 лет, выпускали, убедившись в их невиновности и прекращая уголовные дела. Вопросы ставятся правильно.

Надо действовать цивилизованно, в Европу идем...

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Пока материал готовился к печати, стало известно, что в Верховную Раду подан проект, предусматривающий ряд изменений в некоторые законодательные акты по применению высшей меры наказания. Его авторы предлагают освободить от пожизненного всех женщин (сейчас эта норма, как уже отмечалось, касается только беременных), не приговаривать к нему тех, кто непосредственно не совершал преступления и не присутствовал при этом, но разрабатывал его; оговариваются и альтернативные меры наказания.

Документ, который правозащитники готовили вместе с омбудсменом, поддержки у депутатов пока не нашел.