— Николай, вы не в первый раз на "Звездах мирового балета" в Донецке. Какую оценку можете поставить фестивалю?
— У вас сложная ситуация с балетом, и без дотаций его жизнь невозможна. Это не искусство массового зрелища, в котором можно срубить "бабки", и то, что такой фестиваль существует 17 лет — это геройство. Меня вообще всегда протрясают такие вещи, это безумно сложно. Надо созваниваться со всеми артистами, их уговаривать, доставать деньги, распространять билеты — это все очень муторно.
— Вас тоже пришлось уговаривать?
— Конечно, но не потому, что я такой капризный. Я работаю в репертуарном театре, и у меня есть расписание. Когда я его получаю, мне нужно рассчитать свои силы. Когда я приезжал в 1998 году и был молодым мальчиком, я мог прямо с самолета станцевать трехактный спектакль. Сейчас это тяжелее, вдобавок я еще отяжелен всякими регалиями. И когда приходит зритель, и я не оправдаю его надежд, мне будет очень стыдно. Так что мне просто нужно рассчитывать свои силы.
— Вы чувствуете себя "крутым" артистом?
— Конечно. Моя "крутость" выражается в чем угодно. Если вы напишите мою фамилию в театральной афише любого города России — у вас будет полный зал, и продадутся все билеты.
— А популярность помогала в чем-то?
— Да, много раз. Например, в Твери после выступления вышел губернатор на сцену, говорит: "Ну приезжайте еще!". Я ему честно ответил: "Не приеду, пока вы не купите пол для театра, потому что его просто нет!". И вы не поверите — через месяц его купили. Еще где-то было, и губернатор обратился с похожим предложением приезжать чаще. А я ответил: "А че к вам приезжать — мы пока от поезда дошли до машины, едва не утонули. Вы зайдите на вокзал — там же ужас!" И через некоторое время мне рассказали, что на вокзале сделали ремонт.
— Ну а лично для вас — регалии становились полезными?
— Знаете, я когда оформлял пенсию, мне выдали книжечку такую толстую, и там за каждую награду полагаются льготы, но можно было выбрать только за одну награду. Хотелось бы, конечно, вдвойне. Ну а если серьезно, то нет.
— А на что тратите пенсию?
— Я ее вообще ни разу не получал. Пенсию оформил только потому, что она мне полагается от государства. Когда пришел этот возраст, я сказал так: "Это по крайне мере бесплатное посещение музея, это бесплатный проезд в транспорте, в том числе в электричках".
— Николай, получается, вы уже заслуженный пенсионер, что заставляет вас работать?
— Вы не поверите, но я никогда не хочу работать. Я очень ленивый человек. Просто есть режим. Вот так с детства к нему приучили встать, почистить зубы, застелить кровать и идти на урок классики. Да, в какой-то момент, я скажу: "Стоп, не хочу больше!" В детстве как-то я маленьким попал на один большой правительственный концерт, где выступали все самые великие артисты СССР. У меня осталось тогда ужасное воспоминание. В программе я читал известные имена и регалии, а на сцену выходили старые дяди и тети с жутко покрашенными волосами, изображающие ревность и страсть — и только несколько человек соответствовали своим персонажам. Меня это так напугало тогда, что я понял: "Не хочу я так".
— И в каком же возрасте артист должен уйти со сцены?
— Артист балета со сцены должен уходить тогда, когда он еще несмешон. У каждого есть свои ресурсы. Да, кто-то может выглядеть отлично и в сорок, но двигаться на сцене хорошо уже не в силах, а бывает наоборот. Знаете, я записываю каждый спектакль и после внимательно просматриваю его. И это не потому, что я себя так люблю — я слежу за собой, выслушиваю каждое замечание, сам ищу свои ошибки.
— То есть раскладываете все по полочкам?
— Понимаете, есть очень много людей, которые хотят похвалить или бросить в вас камень. По большому счету мне безразлично, и не потому, что я не уважаю чью-то позицию, — я просто сам могу посмотреть и сказать: я совсем идиот или еще ничего.
— Как думаете, чем бы вы могли заняться, скажем, лет в 70?
— Если жизнь мне позволит и у меня будут средства на хлеб и хорошее масло — я никогда не буду работать. В идеале хотелось бы небольшой домик на Лазурном берегу около моря и никаких проблем. Я не хочу искусства, никаких дрязг. Хотелось бы, чтобы ко мне ездили только те люди, которых я рад видеть. Честно, я не понимаю, людей, у которых есть деньги, и они дальше рвутся к деятельности.
— Уже откладываете на этот домик?
— Поверьте, искусством на домик не заработаешь. Не в наше время. Это просто моя идеальная мечта. Я не знаю, что будет завтра, да у меня есть примерное расписание, но…
— Получается, что человек с вашим именем и не может позволить себе домик на берегу моря?
— Я человек, выросший в коммунальной квартире. Когда я был юным артистом уже со званиями, я продолжал жить в "коммуналке". Когда западные журналисты стали снимать обо мне фильмы, они заходили ко мне в квартиру — у них был шок. Даже сюжет уже поворачивали в другую сторону — о том, в каких нечеловеческих условиях живет человек, который танцует перед президентами и королевами. Но лично меня это никогда не шокировало — я в этом вырос. Например, когда в Москве проходят государственные праздники, перекрывается весь центр, и мне приходится ездить в театр на общественном транспорте. Некоторые говорят: "Как, как ты в нем ездишь?" Да нормально, классно. Ну такое время, ну что сделать.
— А было такое, что хотелось топнуть ножкой, мол, я же живу в "коммуналке"?
— Я топал иногда, но топать можно до определенного предела. Ну сидит толстый, обрюзгший дядя в своем кабинете, ну разве он вас поймет?
— Часто есть возможность подзаработать на корпоративах?
— Ну как… между столиками станцевать балет невозможно. Хотя если есть неплохая сцена, верите, иногда такие суммы называют только за то, чтобы я появился и что-то станцевал — становится аж приятно. Не всегда есть на это время. Как-то мне звонили из Нью-Йорка с предложением станцевать что угодно, а за это предлагали $100 тыс. У меня в этот день был концерт в Большом театре, где я уже танцевал за совершенно другие деньги.
— Не хотелось просто плюнуть и уйти?
— Я не шел в балет на заработок за огромными деньгами, я просто хотел прорваться в эту сказку. Я живу театром, вот и все.
Максим Скичко
Главные темы