Дмитрий Шерембей. Фото: Данил Павлов
В Украине только за год от СПИДа погибло более трех тысяч человек. Каждый год тысячи украинцев заражаются неизлечимым заболеванием, многие из них о своем диагнозе даже не подозревают. Дмитрий Шерембей живет с ВИЧ уже почти 20 лет. За это время у молодого человека появилось двое здоровых детей, он построил карьеру и возглавил одну из крупнейших в Украине пациентских организаций "Люди, живущие с ВИЧ". Дмитрий уверен: чтобы остановить эпидемию в стране, необходимо потратить всего семь миллионов долларов.
"Люди не хотят узнать правду о своем здоровье"
По данным Министерства здравоохранения, 280 358 украинцев инфицированы ВИЧ. Почти 60 тысяч из них – дети младше 15 лет. Каждый день в Украине заражаются 44 человека, а 8 – умирают от СПИДа. Так, только за прошлый год медики зарегистрировали 15 869 новых случаев инфицирования.
Дмитрий Шерембей с начала 2000-х годов занимается проблемами ВИЧ-позитивных украинцев, в этот же период молодой человек и сам узнал о своей болезни. Еще 15 лет назад считалось, что ВИЧ – смертельное заболевание и максимум, что можно сделать – продлить жизнь. В начале 2000-х в Украине появилась антиретровирусная терапия (APT) – препараты позволяют подавлять вирус в организме и жить полноценной жизнью. Дмитрий один из первых украинцев, который начал принимать АРТ.
Дмитрий уже 20 лет болеет ВИЧ. Фото: Данил Павлов
"Я был в первой сотни тех, кто начал получать терапию. Я принимаю ее уже 15 лет, у меня нулевая вирусная нагрузка. То есть, я абсолютно безопасен. Моя кровь – безопасна. Я не могу заразить людей ВИЧ", – рассказывает Дмитрий.
Проблема №1: Мало лекарств
По статистике, каждый четвертый украинец с ВИЧ получает АРТ, остальные – имеют высокую вирусную нагрузку и инфицируют примерно двух человек в год. Чтобы остановить эпидемию достаточно раздать всем больным препараты, уверен Дмитрий Шерембей. Для этого государство должно закупить медикаменты на сумму от 4 до 7 миллионов долларов, а большинство больных украинцев – получить эти лекарства.
Проблема №2: Украинцы не хотят знать правду о своем здоровье
"Украине по наследству досталось уничижительное отношение к больным. Но на самом деле диагноз никак не характеризует человека. Мое поведение может меня характеризовать, но заболевание – ни в коем случае", – рассказывает Дмитрий Шерембей.
Из-за предвзятого отношения к ВИЧ-инфицированным, сами больные часто боятся пройти тест, узнать о своем диагнозе и начать терапию. "Люди не хотят знать правду о своем здоровье для того, чтобы к ним хоть фальшиво хорошо относились", – уверен активист.
Украинцы, которые не принимают АРТ, рискуют умереть от СПИДа. "Не сдают тест – не получают терапию – уходит из жизни", – поясняет Шерембей.
"Ни одно заболевание не может быть причиной, чтобы свою жизнь превратить в га*но"
Дмитрий Шерембей. Фото: Данил Павлов
- C 1997-го года я живу с ВИЧ. Тогда тестирование и диагностика в Украине были плохо развиты. Жизнь моя была непростая. Я употреблял наркотики, у меня была очень бурная молодость, я был в тюрьме. Это было очень сложное время. Я пересмотрел свои ценности: начал помогать наркозависимым, это было в начале 2000-х…
Я занимался одной семьей, уговаривал их пройти лечение в центр реабилитации. И там нужно было обязательно проходить тест на ВИЧ. И когда семья сдала тест, доктор их диагноз сообщил не им, а мне: потому что я их привел, я ими занимался. Я попал в ситуацию, когда мне нужно было сообщить людям, что они инфицированы ВИЧ. Я тогда понимал, что эта информация может их демотивировать и они откажутся ложиться на реабилитацию…
Тогда сам пошел, сдал тест на ВИЧ. Когда пришел к доктору, уже знал, что буду делать. Я считал, что я потрачу время, которое у меня осталось, на тех людей, которых я люблю. Я всегда откладывал это время на потом. Теперь его мало. Когда пришел к доктору, он попросил весь персонал выйти. Я сказал ему, что ему не нужно утруждаться, а просто сказать, что мне делать дальше.
- И что Вы делали дальше?
- В Украине была маленькая группа взаимопомощи, там собирались люди с ВИЧ. Я пошел, чтобы получить больше информации, каким-то образом оказать им помощь. Мне не понравилось, что люди драматически относились к своей жизни. Они из этого диагноза делали конец жизни. Я понял, что я могу научить их радоваться простым вещам. Ровно через год мы праздновали Новый год, это уже была большая группа людей. Люди были с семьями, уже не было такой драматической обстановки…
- А лично Вам легко было "не драматизировать" свое заболевание?
- Когда я узнал о своем диагнозе, у меня и так уже было достаточно выводов, чтобы жить иначе. Диагноз ВИЧ – не была информация о том, что я завтра умру. Ни одно заболевание не может быть причиной, чтобы свою жизнь превратить в га*но.
У меня было достаточно сил, чтобы люди вокруг не сделали из этого трагедию. Я выдумывал всякие истории о том, что уже есть лекарства – три дня и ты здоровый, рассказывал всякие небылицы. Чтобы для близких это было не так драматично.
- Врачи делали какие-то прогнозы?
- В 2000-х я попадаю в больницу с весом меньше 50 килограмм, у меня была высокая температура. Ко мне приходит врач, смотрит на мои анализы и говорит, что мне осталось жить два месяца. Но настроение внутреннее у меня было другое, я сказал "Не вам решать, как мне жить и когда умирать". Прогноз доктора не оправдался…
- ВИЧ-инфицированные, особенно в небольших городах, часто рассказывают о предвзятом отношении со стороны медиков…
- Я хочу рассказать об одном случае. Когда-то я пришел инфекционную детскую больницу к одному из детей. Я слышал, как в соседней комнате плачет ребенок. Я подумал, что там делают какие-то манипуляции с ребенком, ему некомфортно, и он кричит. Прошло две минуты, три минуты, четыре минуты. Смотрю, в конце коридора сидят две медсестры и пьют чай. Я подумал, что, наверное, с ребенком врач, иначе медсестры бы подошли к ребенку. Ребенок продолжил кричать, и я зашел в палату.
Там стояли четыре кроватки, и на одном из ржавых матрасов лежит ребенок-грудничок. Он плачет, потому что он пописал и мокро. Медперсонал слышит, но никто не идет. Я пошел к медсестрам и спрашиваю "Вы оглохли?", а они мне отвечают: "Так это ребенок с ВИЧ, от которого мама отказалась". Я не мог поверить, что люди могут себя так вести. Я поднял весь персонал на уши. Самый последний, кто не должен от тебя отказаться – это врач.