Хостикоев и Сумская. Любят друг друга на солнечном Крите и танцуют
Режиссер Виталий Малахов и актер Анатолий Хостикоев, видимо, заскучавшие от многолетнего стабильного успеха постановки "О мышах и людях" представили свое новое детище — спектакль "Грек Зорба" по почти одноименному роману греческого писателя Никоса Казандзакиса "Я, грек Зорба". На премьеру 30 сентября (билеты — 15—200 гривен) в театр имени Франко промозглым осенним вечером степенно собиралась чинная публика — молодежи было совсем мало, в основном пришли зрители предпенсионного возраста. И унылая погода за окном, и мрачноватая атмосфера в фойе театра как-то не совсем вязались с лучезарной греческой музыкой за пока еще закрытыми дверьми в зал. Не говоря уже об украинских вышиванках строгих билетерш.
В принципе, просидеть больше трех часов, прячась от дождя, в обществе Хостикоева (грек Зорба) и его супруги по жизни и на сцене Натальи Сумской (Гортензия) — далеко не худший вариант скоротать вечерок. Пьеса, конечно, несколько громоздкая для восприятия неискушенного зрителя: молоденькие девушки, сбившиеся в стайки, честно признавались друг другу в антракте, что едва не уснули в первые же двадцать минут спектакля. По сюжету, тридцатипятилетний писатель Никос получает участок земли и шахту на острове Крит и там же знакомится с разбитным, но умудренным годами Алексисом Зорбой. Страдающий тяжелой депрессией Никос назначает Зорбу своим управляющим, а тот лечит его от тоски, уча уму-разуму все два действия.
АКЦЕНТ СУМСКОЙ. За весь спектакль Зорба чуть ли не сотню раз выдает восторженный возглас "О-ув-в-а-а!!" — по поводу появившейся на горизонте стайки дельфинов или форм местной чудачки Гортензии. Каждый раз он при этом пускается отплясывать сиртаки и вопить о свободе и прелести жизни. В такой момент публика заметно оживала, прекращала смотреть в одну точку и устраивала Хостикоеву овацию. Правда, без особого фанатизма. Наталья Сумская, в свою очередь, тоже нашла способ позабавить театралов — изобрела уморительный акцент, с которым бы француженка говорила на украинском языке: "Пахнэ мусськусс. Простырядла не трепа. Е!". В общем, это нужно слышать — получалось очень трогательно. Есть в спектакле и томные эротические моменты, как то танцы знойных критянок в ночнушках, обвивающих ногами статную фигуру Хостикоева — это смутило почтенных зрителей, особенно мужчин, пришедших в театр с женами. В общем, спектакль весьма добротный, но, чтобы привлечь аудиторию помоложе, неплохо бы таких вот танцев побольше да и той самой прелести жизни в виде дионисских оргий с вином, воспеваемых героем Хостикоева добавить. А то Крит получается каким-то уж слишком "академическим" местом.