Театральные премьеры: люди-тараканы и метро в ночлежке

4 апреля 2011, 18:20
Премьера в "Театре на Подоле": пьеса Максима Горького "На дне".

Горький, «На дне».

Следующий спектакль состоится 16 апреля, билеты — 90 грн. Сюжет классический. Дешевая ночлежка, в которой доживают свой век все те, кто оказался за бортом жизни. Тут и работяга Клещ (Сергей Гринин) с женой, что дышит на ладан, и бывший барон, а нынче знатный выпивоха (Игорь Волков). И сын вора, вор Васька Пепел (Василий Кухарский), и мастеровой Алешка (Александр Новиченков) и любитель "заковыристых словцов и крепких напитков" Сатин (Сергей Бойко). Имеется у них и свой ангел-хранитель — добрый и ласковый дед Лука (Владимир Кузнецов). И хотя для многих эти несчастные, что тараканы под плинтусом, но даже у них есть свои страстишки. Вот и вор влюбляется в сестру владелицы ночлежки (Дарья Малахова), которая сама имеет виды на него. Желает, стерва эдакая, чтобы лишил он мужа ее жизни. А ночлежка тем временем выпивает, дерется, глотки рвет в песне и с похмелья дрожит...

Спектакль показывали в одном из помещений Гостиного двора, где стены каждые пять минут сотрясались в приступе дрожи от проезжающих под землей поездов. И это было на редкость созвучно с тем, что показывали на сцене, где в тусклом свете ламп, удушливом кашле жили и пили люди. Такой себе неожиданный почти 3-D эффект. Я шел на классику, и я ее получил. Немного осовремененную (к примеру, Сатин то и дело зачитывал вслух цитаты "из умной книжки некоего Горького"), но в целом в духе оригинала. Главным же открытием стал великолепный Владимир Кузнецов в роли Луки. Несмотря на то что он сыграл добрейшей души человека, то есть персонажа невыгодного — скучного (тот же экс-барон — роль куда благодатнее). Но сделал он это настолько изящно, что перетянул на себя всю зрительскую любовь и тепло. "Зацепил" меня и Игорь Волков: играть человека "под шофе", чтобы он при этом не выглядел законченным идиотом, сложно. Актер же, даже становясь на колени, умудрялся выглядеть... достойно. Словно и вправду барон. Отдельно отмечу сильный финал — у Горького он тяжелый, но в спектакле, не изменив его ни на йоту, сделали более духоподъемным.