www.kp.ru
"ЗАЯЦ" КИНО
У великого режиссера украинские корни — его отец, Иов Исидорович, родом с Полтавщины, но по службе очутился на севере. Маленький Леня очень любил кино, особенно фильмы Чаплина. Когда в кинотеатре показывали знаменитого комика, мальчик приходил на первый сеанс. А в конце фильма заползал под сиденья, пережидал перерыв и снова смотрел любимый фильм. Иногда он проделывал этот номер несколько раз в день.
СЮЖЕТ С ВОЙНЫ
В 42-ом 19-летнего Гайдая призывают в армию и отправляют в мирную Монголию, где он объезжал лошадей, предназначенных для фронта. Такую службу он считал постыдной, поэтому, когда приехал военком отбирать пополнение в действующую армию, на каждый вопрос офицера Гайдай отвечал "Я": "Кто в артиллерию?" — "Я", "В кавалерию?" — "Я", "Во флот?" — "Я", "В разведку?" — "Я", чем вызвал недовольство начальника: "Да подождите вы, Гайдай! Дайте огласить весь список". Из этого случая через много лет родился эпизод цикла "Операция "Ы и другие приключения Шурика".В 43-м, возвращаясь с задания, Леонид подорвался на противопехотной мине и получил тяжелейшее ранение ноги. Около года он провел в госпиталях, перенес пять операций. Ногу даже хотели ампутировать, но Гайдай категорически отказался. "Одноногих актеров не бывает", — заявил он докторам. Многие годы время от времени рана открывалась, выходили осколки, воспалялась кость, но о том, что режиссер фактически был инвалидом, знали только самые близкие.
ШУТНИК
Гайдай был одним из самых заметных студентов ВГИКа. Режиссеры Иван Пырьев ("Свинарка и пастух") и Борис Барнет ("Подвиг разведчика") на просмотрах его актерских работ сползали со стульев от смеха. Как-то раз Гайдай с приятелем выходил из института, и к ним присоединилась молодая сотрудница ВГИКа — девушка боялась идти по темным улицам. Через пару минут Леонид, стараясь говорить как можно жестче и развязнее, заявляет: "А ну, снимай шубу!.. Я что, непонятно сказал? Или тебе помочь?" Та начала раздеваться, а парни давай смеяться. За такую шутку Гайдая отчислили с первого же курса за... профнепригодность. Он бросился обивать пороги начальственных кабинетов, и вскоре был восстановлен во ВГИКе.
ЕГО ЖЕНЩИНА
Свою единственную жену Гайдай нашел в том же ВГИКе. "Не могу сказать, что сразу в него влюбилась... — вспоминает супруга режиссера актриса Нина Гребешкова. — Вот репетируем. Сижу спиной к двери. Ребята заходят (у нас учились и Кулиджанов, и Ордынский) — один, второй... Вроде ничего не происходит. А входит Гайдай — я чувствую его просто кожей. Вообще я его стеснялась. Боялась сказать глупость. Он ведь старше на восемь лет, прошел фронт. А мне было 17 лет..." По словам Гребешковой, муж очень обиделся, что она не взяла его фамилию."Потому что стать Гайдай... Не то мужчина, не то женщина", — объясняла актриса. Кстати, родственникам Гребешковой Гайдай изначально не понравился. "Смотри, Нина, от осинки не родятся апельсинки", — сказала тогда мать актрисы.
ВСЕМ ШАМПАНСКОГО!
Многие идеи Гайдаю пришлось выбросить из сценариев своих картин. К примеру, начало фильма "Пес Барбос и необычайный кросс" изначально было таким: к забору подбегает Балбес, пишет мелом громадную букву "X", затем Бывалый пишет следующую букву "У" и передает мел Трусу. В этот миг раздается милицейский свисток, и Трус быстренько дописывает мелкими буквами "дожественный фильм". Кстати, выдумки и импровизации актеров режиссер поощрял. На съемках "Кавказской пленницы" за талантливые идеи Гайдай дарил артистам по бутылке шампанского: Никулин заработал 24 бутылки, Моргунов — 18, а Вицин — всего одну.
ИГРАТЬ И КУРИТЬ
По словам жены режиссера, Леонид жил только тем, что его интересовало. Гайдай любил играть как в карты, так и на "одноруких бандитах". "Он проигрывал огромное количество денег, — призналась Гребешкова. — Я пыталась его остановить, говорила: "Леня! Так никто не живет!" А он мне: "Как, никто? Я так живу". Правда, нужды актриса не испытывала — она не прекращала работать, и у нее были свои деньги.При эмфиземе легких Гайдай не прекращал курить. В 70 лет у него началась пневмония, пошло осложнение — в легких накапливалась жидкость. Потом стало лучше. "Я бывала у него в больнице каждый день, даже ночевала, — вспоминает жена режиссера. — И вот 19 ноября 1993 года. Стемнело... Я с ним. Он вздохнул — и все. Прибежали врачи, надели маску... Все бесполезно. Он ушел. Тромбоэмболия легочной артерии — оторвался тромб. Произошла закупорка. К тому же он страдал сердечной аритмией. Спасти его было невозможно. Какое счастье, что я была там и все видела. Что он не мучился. Что смерть пришла мгновенно".