4 октября 1957 года в СССР запустили первый в мире искусственный спутник Земли ПС-1 (простейший спутник). Он успешно вышел на орбиту и проработал 92 дня, хотя планировалось, что продержится всего две недели.
В 1956 году главному конструктору советских ракет Сергею Королеву стало ясно: США готовятся в течение года первыми вывести в космос искусственный спутник массой до 12 кг. Сроки же разработки советского спутника массой 1000—1400 кг (300—400 кг научной аппаратуры) явно затягивались до 1958 года, хотя при этом ракета-носитель была готова. Вот почему, не дожидаясь ничьих указаний сверху и ни с кем ничего не согласовывая, Королев решился на неординарный шаг: изготовить спутник на его экспериментальном заводе. И он будет простейшим, выполненным в виде сферы, а из аппаратуры — только радиопередатчик. На орбите спутник заявит о себе сериями звуковых сигналов, что и явится реальным подтверждением его существования. Аппарат делали в авральном порядке, порой не по чертежам, а по рабочим эскизам. Королеву удалось опередить американцев и создать спутник к осени 1957 года.
Спутник представлял собой полированный алюминиевый шар диаметром 58 см, внутри него размещались два комплекта передатчиков, работающих на частотах 20 и 40 мегагерц, аккумулятор и 4 антенны. Их конструкция была оригинальной, ведь объем головного отсека ракеты ограничен — в виде металлизированных лент, намотанных и подпружиненных на каркасах катушек. После вывода спутника на околоземную орбиту ленты-антенны под действием пружины раскручивались и выпрямлялись, превращаясь в известные ныне всему миру "усы", с помощью которых сигналы, звучащие как "бип-бип" на коротких и УКВ-волнах, могли принять даже радиолюбители.
СОВЕТСКИЕ ГАЗЕТЫ СЕНСАЦИЮ... "ПРОСПАЛИ"
Четвертое октября для землян было обычным днем. В Вашингтоне посол СССР в США давал большой прием для ученых, где от американской стороны был ракетчик Ллойд Беркнер. Вдруг к нему подошел человек и что-то прошептал. Повернувшись к гостям, Беркнер громко произнес: "Господа! Мне только что передали, что на земной орбите на высоте 900 км кружит спутник. Я хочу поздравить советских коллег с этим грандиозным достижением!"
Тогда же на секретном полигоне Хантсвилл, штат Алабама, вновь назначенный министр обороны США Нейл Макэлрой устроил дружеский коктейль, где присутствовал и бывший немецкий конструктор ракетной техники, ныне американец Вернер фон Браун. Их беседу прервал офицер, заявивший, что русские запустили спутник, который передает сигналы. Первым нарушил тягостное молчание Браун: "Мы можем запустить спутник через 60 дней. Только дайте зеленый свет". Брауну все дали — он справился за 120.
Издатели еженедельника "Ньюсуик" остановили очередной выпуск в 1,3 млн (!) экземпляров для замены обложки и размещения комментариев о космической сенсации века. Вопрос госсекретаря Джона Ф. Даллеса владельцу еженедельника, газетному магнату Херсту: "Билл! Почему твои газеты подняли такой шум вокруг куска железа в небе?", получил ответ: "Этот кусок железа изменил жизнь людей на многие века вперед". И только советские СМИ, не осознавшие мировой сенсации, вяло отреагировали на нее, ограничившись несколькими строками сообщения ТАСС.
Сын рабочего, потом студент Ленинградского технологического института мясомолочной промышленности, попал в обойму первых ракетчиков и 27 лет, с 1955 по 1982 гг., прослужил на Байконуре, пройдя путь от лейтенанта, начальника радиотелеметрической станции до полковника, начальника испытательного отдела. Участвовал в пуске первого искусственного спутника Земли, последующих космических ракет, в том числе первой — с Юрием Гагариным, а всего за время службы принимал участие почти в 1000 запусков. Интересно, что за успешный полет Гагарина боевого офицера наградили "гражданским" орденом — Трудового Красного знамени.
— Знали вы о том, что запускаете 4 октября 1957 г. не просто очередную ракету, а ракету с первым в истории спутником Земли?
— Официально нам никто ничего не говорил, но по "сарафанному радио" мы знали, какой "груз" будем выводить в космос. Конечно, тогда мало кто из нас, лейтенантов, в полной мере осознавал, что это значит для человечества.
— Каким было ваше участие в пуске первого спутника?
— Я отслеживал по приборам на радиотелеметрической станции, как он летит, все ли в норме. Для неспециалистов ничего в этом интересного нет. Пуска вживую я не видел, потому что сидел за пультом. Это потом уже я на них насмотрелся: и дневные наблюдал, и ночные. Особенно красиво, когда отработавшие двигатели первой ступени отстыковываются от ракеты и крестом падают на землю.
— Был после запуска первого спутника какой-то митинг, поздравления, вручение орденов?
— Ничего не было. Мы услышали по радио, что на орбите — первый в мире спутник, потом в газетах прочли о нем три дня спустя: к нам пресса поступала с опозданием. Тех, кто имел должность повыше, чем моя, наградили орденами, медалями, а мне — ничего. Орден дали уже за участие в подготовке пуска первого космонавта Юрия Гагарина, причем "гражданский" — Трудового Красного знамени. А еще у меня есть медаль за участие в 500 пусках, ее имеют всего человек 20—30. Всего у меня пусков было под тысячу, больше, чем по три в месяц. Я только одного, уже покойного, генерала знаю, у которого их больше.
— А на Байконур как попали?
— Случайно, судьба, наверное. Учился я в Питере, тогда Ленинграде, причем в отличниках не числился. Однажды меня, студента-третьекурсника, вызвали в деканат. Там были два подполковника, как выяснилось позже, с будущего космодрома Байконур, которые предложили мне сменить специальность: из инженеров по холодильному оборудованию переквалифицироваться в ракетчики, переведясь в Москву в Инженерную артиллерийскую академию. Я был студентом бедным, поэтому долго не раздумывал: служить в те годы офицером — было за счастье. В 1955 году я впервые ступил на казахскую землю, где ныне космодром Байконур и вот — остался там на 27 лет.
— Встречали кого-нибудь из нынешних великих — главного конструктора Королева, первых космонавтов?
— Да, неоднократно, но в основном на совещаниях и лишь однажды — почти один на один встретились: идем я и солдат-рядовой, а навстречу нам — Сергей Павлович в костюме скромном, но на пиджаке — две Золотые Звезды Героя, он редко их надевал. У солдатика моего глаза навыкат стали: живой Королев! А Главный так плечом, где Звезды, повел: дескать, смотри, боец, учись, служи. Гагарин тоже, хоть и Герой, но никому не отказывал, если просили с ним сфотографироваться на память. Но мы, честно говоря, не лезли ему в глаза, понимали, что быть популярным тяжело.
— Ключ в ваших руках — тот самый, которым запускают в космос ракеты по команде: "Ключ на старт!"?
— Это копия, но в натуральную величину. Настоящий ключ тоже неоднократно держал, но пускать ракеты мне по штату не было положено.