Актер. В кадре мог просто молчать, а у зрителя бежали мурашки.
В Союзе было много замечательных актеров. Но только двое могли просто молчать в кадре и делать это так выразительно, что зритель буквально кожей ощущал мощнейшую энергетику. Оба они были Олеги Ивановичи — Янковский и Борисов. "Про Ивановичей" — это любимый каламбур самого Борисова, с именем которого в этом году связаны сразу две памятные даты: траурная — 20 лет со дня смерти и юбилейная — 8-го ноября ему могло бы исполниться 85.
К сожалению, Борисов — актер, которого уже стали забывать. Нет, старшее поколение, безусловно, помнит его и любит. А вот молодым его фамилия практически ничего не говорит. Мы показывали молодым киевлянам фотографии артиста в зрелом возрасте — его почти никто не узнал. Но стоило произнести "Голохвастов", как и стар и млад начинали улыбаться: "Конечно знаем". Самого Олега Ивановича это бы расстроило — роль Голохвастова он считал ширпотребом.
В память об актере мы решили вспомнить "киевские корни" Олега Ивановича. Все-таки, он почти 10 лет прослужил в театре им. Леси Украинки. Борисов, выросший в Московской области, бродил по древним холмам и уютным улочкам Киева, покупал продукты на Бессарабке (уже уехав в Москву и бывая в Киеве только на гастролях, Борисов все равно мог спокойно пообедать на рынке — торговцы его узнавали и считали своим долгом угостить). Именно в Киеве он встретил свою единственную супругу.
Так что совсем не зря память актера в Киеве увековечили прекрасным памятником на Андреевском спуске. Правда, все в той же роли цирюльника "из-за Канавы" Голохвастова. Впрочем, именно в Киеве началась кинокарьера Борисова (актер сыграл в шести десятках картин). В нашем городе он снимался и в последние годы жизни.
"Вот я иду"
КИНО И КИЕВ. В столице любят подшучивать над отдаленным спальным микрорайоном Троещина — мол, "жизнь дала трещину — уеду на Троещину". А зря! Вот Борисов этот "спальник" обожал — еще бы, ему там квартиру дали. Не по-настоящему, правда, а в кино — в картине "По главной улице с оркестром" (1986). В этом фильме вообще много Киева и Борисова. Вот, герой актера Василий Муравин любуется Днепром, стоя на галерее речного вокзала, беседует "за жизнь" со своей дочкой на остановке на Московском мосту, отдыхает на скамеечке еще с одним Олегом — Меньшиковым — в сквере на Гончара. Эту работу артист называл в числе своих самых любимых.
"Когда цветет акация"
ШАМПАНИСТЫЙ. Но в "Оркестре" Борисов уже "хмур" — у него уставший от суеты взгляд. А вот в картине "Город зажигает огни" (1958) он еще юн, хорош собой и искрится почище киевского шампанского! К сожалению, фильм этот на многих киевлян сегодня навевает грусть — дело в том, что герой Борисова ходит по уже несуществующим улочкам Киева. К примеру, есть в картине сцена, в которой герой Олега Ивановича стоит на крыльце одноэтажного домика на углу Воздвиженской и Гончарной улиц. Так вот, этих домов уже нет. Их снесли ради строительства городка с дорогими коттеджами "под модерн", причем не пожалели даже дом, в котором родился Михаил Булгаков. Дома выстроили, но из-за проблем с коммуникациями не заселили. Так и стоит целый городок полупустым.
"Океан"
ЦИРЮЛЬНИК. Фильм "За двумя зайцами" (1961) — знаковый для Борисова, сыгравшего цирюльника Голохвастова Свирида Петровича. Роль, любимая народом и презираемая самим актером. Именно в "Зайцах" Борисов запечатлен, что называется, в лучшей своей форме. Если разобрать картину по кадрам, то актер красуется в ней на фоне Подола, на Воздвиженке (там, где "співає про канарейку") и, конечно же, на фоне Андреевской церкви, рядом с которой ему потом поставят памятник.
Причем в картине существует явный "ляп". Когда герои поднимаются по лестнице Андреевской церкви, жизнерадостно звенят колокола. Но у Андреевской церкви нет колокольни.
"За двумя зайцами"
Кстати, по воспоминаниям актрисы Таисии Литвиненко, Борисов, несмотря на профессионализм, умудрился сорвать съемки одного из эпизодов "Зайцев". Дело в том, что он так душевно посидел с актером Николаем Яковченко (знатный был ценитель добрых и крепких напитков), что на площадку приехал хорошо подшофе. Точнее говоря, на ногах стоял с трудом. К тому же на бедного актера, не рассчитавшего свои молодые силы, еще и икота напала — прямо в кадре. Режиссер был в ярости, и съемку перенесли на другой день. А снимали, между прочим, сцену "Ваша папироска шкварчит".
НЕ ЗАБЫВАЛ СВОИХ. Уже перебравшись в Москву, актер все равно не забывал о родном Киеве. И поддерживал своих. Так, для фильма "Гиперболоид инженера Гарина" режиссер Леонид Квинихидзе долго не мог найти подходящую на роль актрису. И тогда Олег Иванович предложил: "Давай попробуем на роль Зои Нонну Терентьеву". А когда режиссер поинтересовался, кто это, Борисов ответил: "Терентьева — замечательная актриса с большим творческим потенциалом. Мы работали вместе с ней в Киеве, в театре имени Леси Украинки". После такой рекомендации актрису взяли даже без проб.
"Крах инженера Гарина"
О СМЕРТИ. В своих дневниках актер писал: "В смерти — величайшая мудрость... Ты не купишь себе бессмертия. Мы должны быть благодарны смерти, что она проводит такую уравниловку. После нее вступит в свои права история. Которая кому-то, в порядке исключения, продлит жизнь. Если говорить об актерах, исполнителях — то очень немногим и нехотя". Хочется все-таки верить, что Олегу Борисову, сгоревшему от лимфолейкоза в 64 года, уготована более длинная жизнь, чем обычная земная. И что мы все-таки будем его помнить и смотреть картины с его участием.
КОЛЛЕГИ БОРИСОВА: "Он перерос то, что делал в Украине"
Николай Рушковский и Изабелла Павлова — старейшая семейная пара актеров столичного театра им. Леси Украинки, кладезь воспоминаний и единственные свидетели киевского периода жизни Олега Борисова. В следующем году они отметят 60-летие совместной жизни. Николай Николаевич играл с Борисовым в спектаклях и делил с ним маленькую комнату прямо в театре — здесь они прожили первые полгода после переезда в Киев. А Изабелла Ильинична вместе с Борисовым училась в школе-студии МХАТ. Втроем они и приехали из Москвы покорять столицу. На встречу с нами актеры принесли настоящие раритеты: фотографию с выпуска и список всех театральных ролей, сыгранных Олегом Ивановичем за десять лет его службы в украинском театре. Вспоминая именитого коллегу, пара спорила, перебивала друг друга, уточняя даты и события.
Коллеги Борисова. Актеры Николай Рушковский и Изабелла Павлова вместе уже 60 лет.
— Расскажите, пожалуйста, о вашей учебе во МХАТЕ.
— Павлова: Когда нас выпустили в 1951-м, на курсе было пять девочек и семь мальчиков. А поступали мы в два приема — весенний и осенний. В весеннем потоке — 700-800 человек, из которых потом взяли восемь. Борисов был в этой восьмерке. Когда мы пришли на курс, нас разделили. Учились мы в двух мастерских: Олег в группе у Герасимова, а я — у Карина. Олег сразу был заметным, играл очень смешно.
— Разыгрывали ли вы друг друга в студенчестве?
— Рушковский: Помню, был у нас урок танца. Парни переодевались за кулисами за шторкой Малой сцены, девочки в аудитории, а потом уже приходили в танцевальный зал. И вот Олег, раздетый, начал возмущаться: "Что это вы к дипломникам относитесь недостаточно уважительно". В общем, он что-то болтал, парням надоело, и мы положили его голого на маты для занятий сценического движения, закатали в них и потащили в зал. Когда девчонки пришли, он еле выбрался из матраса и побежал сломя голову.
Выпуск МХАТа.
— И как же вы — молодые и амбициозные — решились рвануть из Белокаменной в Киев?
— П.: Когда театр Леси Украинки приехал в Москву на гастроли, мы стали просить нашего директора: "Покажите нас худрукам этого театра, может, нами заинтересуются". Пришли на наш спектакль Хохлов и Гонтарь, на тот момент — режиссер и директор театра. После просмотра нас пригласили в Киев работать. Взяли шесть человек: трое девушек и четырех парней. Среди них — Олега Борисова, Леву Брянцева, Женю Конюшкова.
Сначала в Киев отправились мальчики, чтобы, как говорится, наладить быт. А через пять дней приехали мы. Выходим из поезда и Валька, моя однокурсница, дергает меня: "Посмотри, на Олега". "Что такое?" — спрашиваю. Оказалось, он сделал себе завивку. Валя была прямым человеком, поэтому когда мы вышли на перрон, скомандовала: "Олег, отвезешь нас — и мыть голову". Он приехал в театр, вымыл, но стало еще хуже. В итоге пришлось срезать волосы.
Театр Леси Украинки. Борисов прослужил в этих стенах 10 лет.
— А жили где?
— П.: Первое время — в гримерке театра. Это был большой зал на третьем этаже. Девочки — отдельно, мальчики — тоже. Готовили на плитке. Поскольку у нас ничего не было, то из мебельного цеха нам выдали кровати, а из реквизиторского — постели и матрасы. Когда отправились на первые гастроли во Львов, все нужно было сдавать обратно как казенное имущество. С едой было плохо. Первое время родственники присылали, что-то сами покупали. Как-то оставалось немного макарон, а нам надо уезжать во Львов. Так моя соседка, Валя Николаева, которая потом стала женой Кирилла Лаврова, посадила меня и говорит: "Доедай, чтобы ничего не осталось".
— Р.: Нас девочки кормили. Никто не голодал. На углу был гастроном, куда после спектакля сходились "оперники", "франковцы". Иногда после этого шли к кому-то в гости. А что касается жилья, то сейчас на месте бывшей гримерки, а по сути репетиционного зала, находится гладилка. Но больше года никто в этих гримерках не жил — все актеры получали жилье. Олег очень быстро переселился в семью будущей жены Аллы Латынской.
Кстати, сейчас актеры приходят в театр и годами ждут серьезных ролей, а Олег за первые 1,5 года столько всего получил! Когда мы пришли в театр, то репетировали спектакль "Враги", где играло все старшее поколение.
"Гибель эскадры"
— П.: Там была роль Коня второго плана. Такой старик характерный. Олег очень здорово изображал в капустниках стариков, был очень разносторонний парень. И вдруг ему, мальчишке, дают играть этого Коня. Когда он его так хорошо сделал, все о нем заговорили.
— Р.: С Олегом я играл довольно много, хотя пришел в театр через год после него. Первой такой работой стала постановка "Весна в Москве", которая вышла в 1953 году. С этого времени началась пора, когда Олег вышел в первые ряды. Далее были "В добрый час", "Ложь на длинных ногах", "Когда цветет акация", "Двадцать лет спустя", "В поисках радости"... А потом мы стали нашей труппой их трех человек концертировать. Часто это проходило в доме, расположенном напротив театра, — там было несколько разных институтов. За выступление платили по 6 рублей, а мы могли играть 8 минут, 18, а могли и 28.
— А где первоначально находилась легендарная скамейка, которую любили все корифеи театра, включая Борисова?
— Р.: Она стояла у выхода из театра, поэтому там всегда кто-нибудь сидел. Но только свои — чужих не было. Там всегда было весело. Помню, Юрий Сергеевич Лавров сидит, рядом — Халатов, Розин. А мимо проходит мама на руках с маленьким ребятенком, который заливается от крика. Улица была тогда тихой — мы даже репетировали с открытыми окнами. Так вот, сидит Лавров, смотрит на этого малыша и говорит: "Меняю свою счастливую жизнь на его трагедию".
Любимая скамейка. На ней любили сидеть корифеи театра.
Где-то хранится фотография, как мы праздновали день рождения Олега. Это был день открытых дверей: мог прийти кто угодно. Отмечали его в большом зале — тут еще устраивали праздники после премьер. Устраивался междусобойчик, приносили кто что мог: кто — водку, кто — закуски. Да и дома устраивали праздники. Однажды к нам домой — а это квартира 68 метров — за вечер пришло 80 человек.
— После прочтения дневников Олега Ивановича создается впечатление, что он не любил киевский период своей жизни. К примеру, его незаслуженно изгнали из театра, якобы позавидовав успеху картины "За двумя зайцами". Сказал ли он вам, коллегам, что-то на прощание?
— Р.: Это неправда, что его изгнали... Это версия семьи Олега. Похорон после его отъезда в театре не устраивали и с горя не напивались. Но еще долго интересовались его судьбой. Хотя сам он ни с кем из труппы связи не поддерживал — был достаточно закрытым человеком. К тому же в театре тогда начался конкурс главных режиссеров — каждые два-три года они менялись. Это страшное дело было и продолжалось лет 15. И, конечно, отражалось на работе.
— П.: Просто так случилось, что Олегу стало неинтересно. Он перерос то, что делал здесь.
— Р.: В то время ему было за 30, а популярность в городе была примерно такой, как у Харитонова в Москве. Хотя Олег тогда еще мало снимался в кино. Как по мне, именно фильм "За двумя зайцами" повлиял на его разлад с театром... Дело в том, что вышестоящие инстанции решили отправить его на фестиваль, но не сочли нужным сообщить об этом театру. У нас сформирован репертуар, билеты продаются. А тут приходит письмо, что 30 или 31 октября Олег уезжает на 10 дней в Польшу. Спектакли с его участием идут каждый день, заменить невозможно. Мы даже ходили к представителю ЦК. Тот выслушал и сказал, что ничего сделать не может.