Олег Скрипка: "У нас культура до сих пор за железным занавесом"

Имя: Олег Скрипка
Ро­дил­ся: 24.05.1964 в Таджикистане

До того, как создать группу "Вопли Видоплясова", Скрипка окончил Киевский политех и работал инженером. В 1987-м "ВВ" получили премию на киевском фестивале "Рок-парад" и выпустили свой первый хит "Танцы". А в 1991-м на пять лет уехали работать во Францию. В 2004-м Скрипка основал этнофестиваль "Країна мрій". А спустя год отказался от звания народного артиста Украины, поскольку "это звание раздается направо и налево". В 2007 году группа активистов предложила Скрипке баллотироваться в президенты Украины, создав сайт в его поддержку, но музыкант эту инициативу не поддержал. С 1997 года женат на Наталье Сыдь. У них четверо детей — двое мальчиков и две девочки. По словам Олега, ему "больно от того, что он написал более 120 песен, а народ знает в лучшем случае три".

На встречу с "Сегодня" в одном из столичных кафе Олег приехал точно в назначенное время — минута в минуту. Быстренько проглядел меню, заказал себе фреш — и беседа потекла.

— Олег, выступления группы "ВВ" в России запретили одними из первых. Странно, учитывая тот факт, что вы не были активным участником Майдана и особо резко не высказывались в адрес нашего северного соседа... Как думаете, почему так получилось?

— В современной войне большую роль играют масс-медиа. И публичным людям в стороне от этой войны остаться просто не дадут. Мы либо сами начинаем активно принимать участие в ней, либо нас в нее втягивают. Что касается запретов на концерты "ВВ", то, думаю, это частично было сделано по негласному приказу сверху. Или же, и я в это даже больше верю, по желанию самих организаторов концертов. Так сказать, решили подстраховаться: лучше перебдеть и запретить украинскую музыку, вычистить ее из России, чем недобдеть и потом отвечать за что-­то... Кому нужны проблемы? Такая вот инициатива. Что касается масс-медиа — я считаю, что каждый журналист, должен нести ответственность за свой материал.

— По сути, запрет перестраховки ради?

— Да, это вообще тенденция сегодня такая. Раньше "ВВ" в России были более чем welcome  — там у нас было больше концертов, чем в Украине. Теперь все наоборот. Причем такая ситуация не только у меня — у многих украиноязычных исполнителей. Нам включили красный свет и выгнали из эфиров.

— У вас есть четкая позиция относительно того, что сейчас происходит в стране?

— Если государство сравнивать с человеческим организмом, то сейчас наш организм болеет. А болезнь как правило имеет две формы: скрытую и активную. Если он не может перебороть первую фазу, на помощь приходят другие заболевания, в последствии чего активно включается иммунитет. Ну а дальше организм либо выздоравливает, либо умирает! Если у нас на протяжении 24 лет были культурные проблемы, организм культурно болел и не мог сам себя оздоровить, то сейчас эта болезнь перешла в новую фазу. В тех регионах, где были проблемы с украинским языком, литературой, музыкой, куда я не мог приехать со своими концертами, там сейчас война!

— Вы вообще верите в то, что запад Украины и восток, после всего случившегося, смогут дальше жить вместе?

— Нормально будут жить. Как только не станет России.

— Вы так уверены, что ее не станет?

— Абсолютно. Она развалится. А не станет России — и мы нормально заживем. Это же источник всех наших проблем. С вечным влиянием и постоянным давлением. Повторюсь: Россия — вот единственная причина всех бед Украины. Уже много­-много лет, включая время нашей псевдонезависимости.

— Псевдонезависимость? Уже вижу, как в вас летят камни...

— А что вас удивляет? Независимость — это ведь не только географическая территория. Это множество других составляющих. К примеру, языковое пространство, пространство культуры... А какая у нас культура, если в стране нет своего национального кинематографа, где никто не знает настоящей украинской музыки? Где в каждой маршрутке гремит "Только рюмка водки на столе", а на свадьбах — псевдо-"гоцалки". Наша независимость далась нам слишком легко. И только сейчас, именно сегодня и рождается настоящая независимость. С оружием в руках. Когда люди наконец-­то свой гимн выучили.

— Хорошо, а как привить людям хороший вкус? Как сделать так, чтобы у нас перестали слушать шансон? И вообще, поняли, что такое хорошо, а что такое похабщина?

— Ну, если нам искусственно привили дурной вкус, то значит, можно привить и хороший! Во первых, нужно дать людям информацию. Не какой­-то один источник, а как можно больше. Чтобы вы понимали, мои дети смотрят фильмы и мультики на украинском языке. И вы не представляете, как сложно найти им диск с украинским дубляжем! В кинотеатрах мульты показывают на украинском — это да. А вот попробуй найти их потом в продаже. Нужно просто убрать этот железный занавес ко всему нашему, а потом подкрепить это государственными дотациями, льготами, и тогда люди сами потянутся к хорошему. Этим просто нужно заниматься. Если раньше на День Независимости у нас выступали "Лесоповал" или Лепс, значит, это кто­-то субсидировал, а ведь они стоят немалых денег.

Зажигает. Концерты Скрипки всегда полны огня и драйва — играет ли он джаз или рок.

— Многих возмущает, что вы — публичный человек, но редко высказываетесь относительно того, что происходит в стране. Мол, вы не активны. Хотя это не так: вы и на передовой концерты давали, и деньги для наших ребят собираете.

— У меня есть друзья, которые воюют. Они вывели из Иловайска кучу людей. Но есть и те, кто на этом активно пиарится. А пиар на крови... Пусть этим политики занимаются. Я не хочу. Да, я был на передовой — выступал перед нашими солдатами, был в госпиталях — пел там. А 25-ю Днепропетровскую воздушно-десантную бригаду вообще считаю своими подшефными — там замечательные парни служат, мы с ними сдружились. Но подобные выступления, активности — это нормально. Тут нечем хвастать.

А знаете, что реально круто? То, как в Америке к нам после выступления пришла женщина и передала свои золотые сережки для наших солдат. Она нам даже имени своего не захотела назвать. Более того, те же американцы при мне собрали полмиллиона долларов и отослали в Украину. И подобное там — не разовая акция. Они это постоянно делают! Вот о чем надо рассказывать, о таком люди должны знать.

— Это правда, что вы у себя на даче поселили нескольких беженцев?

— Да. Я дал им в пользование свой дом под Киевом.

— Еще как-­то им помогаете? Кормите, даете деньги?

— Нет. Только жилье. Пока они не найдут себе работу и как­-то не обустроятся.

— Пока ехал к вам на интервью, меня по дороге трое парней вежливо попросили дать денег "на фарбу" — красить заборы в желто­-голубой. Вот вы даете "на фарбу"?

— Поначалу, когда эту идею еще не извратили, когда деньги собирали патриоты, а не эти нынешние непонятные цыгане, то давал. Сейчас давать подобным попрошайкам деньги просто глупо. Это же развод. Еще недавно они жалостливо клянчили "гроші" на больных раком деток, потом — на амуницию для солдат, а сейчас — "на фарбу". У них святого нет ничего. Вообще.

— А вы человек верующий?

— Да. Я верю в Бога. И знаете, об этом знают только мои близкие. Все вокруг пишут, что со своей женой Наташей я живу гражданским браком. Так вот: мы венчаны в церкви. Для нас это было важно. И я искренне считаю, что в Украине должно быть свое православие. Не чужое. Хотя я нормально чувствую себя и в синагоге, и в костеле. Главное, чтобы было неконфликтно. Как только религия приватизирует Бога — это уже будет секта.

— Вы говорите, что не хотите заниматься политикой. Но тем не менее, стали советником столичного мэра Владимира Кличко. Как это получилось?

— Я обратился к Владимиру Кличко с предложением сделать ряд сугубо культурных программ на Андреевском спуске и по Киеву в целом. В этом нет ничего нового — я подобные мероприятия провожу уже много лет и с мэрией сотрудничаю давно. А он мне: "Это прекрасно. Спуск — это давно уже больная точка Киева". И на следующей конференции при всех журналистах говорит: "Олег Скрипка на общественных началах будет моим советником по Андреевскому спуску". И начали появляться заголовки: "Олег Скрипка — чиновник", "Олег Скрипка — помощник мэра Киева", а собственно ничего не изменилось, я занимаюсь тем, чем и занимался, только получил моральную поддержку мэрии. Собственно, все. А политическая карьера меня не привлекает, мое  — это культура.

— Вы же понимаете, что это назначение вызвало море пересудов. Мол, у Скрипки свой ресторан на спуске, так он теперь вообще весь Андреевский решил под себя подмять...

— Да ничего я не подминал. Я работаю у Кличко исключительно на общественных началах. Зарплату мне за это никто не платит. Я не хозяин спуска. Да и в ресторане я лишь творческий инвестор — занимаюсь развлекательной программой, придумываю новые блюда.

С Кличко. Олег говорит, что политика его не интересует — только культура.

— Тем не менее, если на Андреевском снесут хоть один старинный дом, вас автоматически обвинят в причастности к этому. Люди не будут разбираться кто прав, кто виноват. Вы к этому готовы?

— Ну как я могу быть ответственным? Это же смешно. Я понимаю, что люди не будут разбираться — и в этом-­то наша беда. У нас вечный бардак от этого... Люди просто привыкли быть в негативе, обвинять кого-то. Тем не менее, я все равно буду продолжать заниматься тем, чем занимаюсь. И уверен, что это даст правильный эффект: дурь развеется, и останется только хорошее.

На Андреевском необходимо закрыть автомобильное движение, привести в порядок многочисленные торговые точки. Придать им более представительный вид, а то как на барахолке. И на радио, которое я там запущу, поверьте, будет звучать только качественная украинская музыка. Мы ищем сейчас спонсоров. Будем также завлекать туристов. Так что работы предстоит много. И меня радует, что я уже смог объединить "громаду" Андреевского — перезнакомить их, заинтересовать. Люди готовы что-­то делать. И это замечательно.

А вся эта негативная критика... Я лично не понимаю, зачем и кому это нужно. Это неконструктивно. Нет бы взять и поддержать, а критиковать­-то всегда проще. Еще одна история из той же оперы. Меня спрашивают: "А как ты относишься к тем артистам, которые подписали письмо, так называемый "дъявольский контракт", одобряющий политику Путина в отношении Украины?" Да никак не отношусь. Не смотрите по сторонам — поддерживайте своих артистов, слушайте украинскую музыку, читайте украинские книги.

— Если бы вам дали право запретить что-­либо, что бы вы запретили?

— А ничего запрещать и не надо! Просто надо развивать что­-то классное — арт, культуру, искусство. Плохое тогда само отпадет.

— Вы говорили о культурных событиях и планах, которые предложили мэрии на рассмотрение. Поделитесь с нами подробностями?

— Мы хотим провести правильный украинский Новый год и Рождество: устроить Аллею мастеров, поставить рождественскую шопку (макет хлева с фигурками, которые воссоздают события в ночь рождения Иисуса. — Авт.) изо льда. Новый год должен стать настоящим, культурным, как и сам Киев. Без шансона и гопоты, без пьяных Дедов Морозов и всего этого совкового лубка.

— А елку главную где бы вы хотели видеть?

— На Майдане и Крещатике традиционных гуляний в этом году делать не планируют — пусть Крещатик отдохнет немного. И елка, учитывая судьбу ее предшественницы, там явно сейчас будет не к месту. Так что — Софийская площадь. Посмотрим, как оно будет — денег у города пока все равно нет.

— У вас сейчас проходит тур "Джаз кабаре" по шести городам Украины. Насколько легко было его организовать в военное­-то время?

— Не поверите, но куда проще, чем обычно! У людей словно энтузиазма стало больше. Сейчас вообще необыкновенное время — формируется государство, народ. Проводится столько замечательных благотворительных акций...

К примеру, в Днепропетровске ребята выкупили целый ряд на наш концерт и раздали билеты офицерам из АТО и их семьям. Нам просто нужно сейчас создать такой мощный культурный тыл, чтобы наши солдаты понимали: мы с ними солидарны, мы их помним и беспокоимся о них.

Знаете, джаз в США достиг своего пика во время Великой депрессии. Джаз стал лекарством для людей. Может и сейчас джаз сможет нам всем помочь.

— У многих сложилось впечатление, что вы устали от "ВВ": с головой ушли в организацию этнофестивалей, съемки в шоу...

— На самом деле я занимаюсь своей культурной деятельностью именно для того, чтобы иметь возможность развивать и популяризировать "ВВ". Потому что у нас странная ситуация: записан новый альбом, но кто об этом знает? Ни одна новая песня на радио не зазвучала. Нас на радио вообще нет. Ну, разве что "Весну" иногда поставят в виде исключения. И такая ситуация не только со мной — украинской музыки на радио вообще почти нет.

И не потому, что люди просто не хотят заниматься чем-­то новым — раскручивать отечественную музыку — от безразличия или внутреннего пофигизма. Нет, это банальный культурный железный занавес.

К примеру, когда я был в жюри "Голоса страны", мне нечеловеческих усилий стоило добиться того, — и я отдельно это в контракте у себя прописал, — чтобы участники пели не только англоязычные песни, но и наши. Звучала в эфире украинская песня — рейтинги сразу ползли вверх. И при этом за каждую нашу песню мне приходилось вести нереальную войну! Как только я ушел — все сразу же вернулось на круги своя.
Это и правда смешно, если б не было так печально. Вот Катя Осадчая мне заявляет: "Олег, я знаю, что у тебя появился пятый ребенок". На что я ей отвечаю: "Катя, вот ты знаешь псевдоинформацию о моем ребенке, а то, что у меня новый альбом появился, не знаешь". Она мне начала что-­то про "формат" и "неформат" говорить. Но это же ерунда, порожняк, который мы сами культивируем. Растим титушек, которые, вы сами знаете, чем потом на улицах занимаются...

— Очень странно слышать, что вас — известного исполнителя — не пускают на радио.

— А что тогда говорить о молодых исполнителях? Куда им идти? Вот присылают ребята, которые у меня в команде на проекте были, свои песни. И мне просто страшно им отвечать — я не могу им ничем помочь... Но вы не подумайте: сейчас хоть свет в окошке появился — всплеск интереса к украинской музыке. Плюс пустующие концертные площадки, которые мы наконец-­то можем использовать. Чтобы вы понимали, я впервые за свою многолетнюю карьеру дам концерт во Дворце "Украина".

— Скажите, а вам хватает времени на воспитание детей? Вы же все время в делах и разъездах. Домашними делами только жена занимается?

— Нет, вы не правы. Я вам так скажу: все предложения о работе я фильтрую и отказываюсь примерно от половины из них. Именно для того, чтобы больше времени проводить с детьми. Пропорция такова: три дня в неделю я дома. Вожусь с ними, разговариваю о том о сем, кино смотрю, гуляю или готовлю что-­то. А четыре дня в разъездах. Знаете, чем меня мои мальчишки (8-летний Роман и 6-летний Тарас. — Авт.) больше всего порадовали?

— И чем же?

— Этим летом они заработали свои первые деньги — мыли машины. Так вот, вырученные деньги они могли потратить как им в голову взбредет — на игрушки там или сладости. Но они решили по-другому. Причем сами.

Они ходят в казацкую школу и у них есть там учитель по боевым искусствам, который нынче служит в АТО. Так они весь свой заработок решили передать учителю, который собирал деньги на оптический прицел. Я горжусь этим их по-настоящему мужским поступком.