Неделя истории. Маяковский воспел нашу мову, а селе Шушенское Ленин осчастливил Крупскую

19 июля 1893
"ЗАСВЕТИЛ" ЛИТЕРАТУРНЫЙ МАЯК

114 лет назад пролепетал свое первое "агу" будущий громогласный стихоплет Володя Маяковский. Он больше ассоциируется с Москвой, но ВВМ успел отметиться и в Киеве.

МЭР-ГОВЯДИНА Впервые Маяковский посетил нашу теперешнюю столицу весной 1913 года, читал стихи здешней публике. Бывал наездами и позже, к примеру, "дал гастроль" в январе 1914-го во Втором городском театре, находившемся на территории современного стадиона "Динамо". До этого он завернул "промочить горло" в ресторан Роотса, где кушал бутерброды с красной икрой на перевернутых тарелках — в знак единения с "авангардным искусством — футуризмом". Затем Маяк и двое его друзей отправились на свой концерт. В программке значилось три выступления: В. Маяковский – "Я! На флейтах водосточных труб!", В. Каменский — "Я! Танго с коровами!", Д. Бурлюк — "Я! Доитель изнуренных жаб!". На сцену, где из декораций был только рояль, висящий вверх ногами, вышли одновременно все заявленные в вечере. Троица одновременно продекламировала все три произведения, перебивая друг друга, и чинно удалилась. Им в спину один из зрителей первого ряда негодующе проорал что-то типа: "Господа, что это было? Где же классика? Где же Пушкин?" Владимир Владимирович, поправив торчавшую из кармана желтой рубашки морковку, выдал: "Молчи, лысая говядина!" Лишенным растительности мяском оказался столичный градоначальник. Пока он пыхтел, решая, что же делать с наглыми артистами, те сбежали.

АТАКА ВНУКОВ. Этот эпизод ничуть не помешал эпатажному персонажу бывать у нас и до революции, и, понятное дело, после. К примеру, в 1926-м он выступал в цирке, где нынче — кинотеатр "Украина".

А в последний раз приезжал к нам за год до смерти — в январе 1929-го, посвятив городу угрожающий стих "Киев": "Лапы елок, лапки, лапушки... Все в снегу, а теплые какие! Будто в гости к старой, старой бабушке я вчера приехал в Киев... Был убит, и снова встал Столыпин, памятником встал, вложивши пальцы в китель. Снова был убит, и вновь дрожали липы от пальбы двенадцати правительств. А теперь встают с Подола дымы, киевская грудь гудит, котлами грета. Не святой уже — другой, земной Владимир крестит нас железом и огнем декретов... Наша сила — правда, ваша — лаврьи звоны. Ваша — дым кадильный, наша — фабрик дым. Ваша мощь — червонец, наша — стяг червонный — Мы возьмем, займем и победим. Здравствуй и прощай, седая бабушка! Уходи с пути! скорее! ну-ка! Умирай, старуха, спекулянтка, набожка. Мы идем — ватага юных внуков!"

КИЕВСКИЕ ШАРЫ. Владимир Владимирович думал не только о высоком деле революции, но ценил и земные радости. Он любил наши рестораны, а еще регулярно наведывался в знаменитую киевскую кондитерскую "Яссы", где "торты, конфеты, неимоверные выпечки, все роскошно, мягкая мебель, тропические растения и, главное — шикарная бильярдная". Погонять шары Маяковский обожал. Сражался, к примеру, с киевлянином Мишей Булгаковым. Без смеха наблюдать за ними было невозможно — коллеги подкалывали друг дружку, "обтачивая" свои и так острые язычки. "Разбогатеете окончательно на своих тётях Манях и дядях Ванях, выстроите загородный дом, и огромный собственный бильярд. Непременно навещу и потренирую", — язвил Маяк. Булгаков изобретательно огрызался. Зрители не столько следили за игрой, сколько за "грызней" двух гениев.

Кстати, есть версия, что Михаил Афанасьевич отомстил и в образе Воланда вывел именно Владимира Владимировича. В "Мастере и Маргарите" свита "бесовского отродья" называется рыцарями, Коровьев ходит в жокейской шапочке, а у Азазелло в кармане — куриная кость. Историки приметили это и раскопали, что Маяковского и футуристов именовали как раз "сумасшедшими жокеями" и "рыцарями в ослиной шкуре", а в петлицу они вставляли не только костомахи, но даже пучки редиса.

МАЯК ОБ УКРАИНЕ. Владимир Владимирович написал стих не только о Киеве. Есть у него и такой замечательный вирш: "Мы знаем Италии безрукие руины; Мы знаем, как Дугласа галстук краплен... А что мы знаем о лице Украины? Знаний груз у русского тощ – Тем, кто рядом, почета мало. Знают вот украинский борщ, Знают вот украинское сало. И с культуры поснимали пенку: Кроме двух прославленных Тарасов – Бульбы и известного Шевченка, – Ничего не выжмешь, сколько ни старайся. А если прижмут – зардеется розой. И выдвинет аргумент новый: Возьмет и расскажет пару курьезов – Анекдотов украинской мовы. Говорю себе: товарищ москаль, На Украину шуток не скаль. Разучите эту мову на знаменах-лексиконах алых, – Эта мова величава и проста: "Чуеш, сурмы загралы, час розплаты настав..."

19 июля 1934
РОДИЛСЯ ШИРВИНДТ-ТУХЛЫЙ ГЛАЗ

Появился на свет тот, чью фамилию не могли выговорить советские дворники. Нельзя сказать, что талантище и приколист, пропахший дорогим табаком Александр Ширвиндт, был совсем уж нарасхват у режиссеров. Иногда "его" роли доставались другим, и им на съемочной площадке говорили: "А сейчас сделай Шуркин "тухлый глаз!" На что Александр Анатольевич шутил: "Что, нельзя было взять оригинал?"

ЗАРАБАТЫВАЛ КОНТРАБАНДОЙ. Когда-то в афишах его путали, называя то Ширвинутой, то Шиллингом, то даже Равенглотом. Он мотался с капустниками по стране и зарубежью, стараясь из поездок привезти домой "дефицит", чтобы потом сбагрить и заработать.

Как-то он попался на границе, доставляя из Венгрии парочку телевизоров на продажу. Все должно было быть отлично, ведь Володька Винокур напутствовал, что у него на таможне "все схвачено". А тут — незадача: ребята в форме опозорили при всей труппе, дрожащей из-за того, что и к ним сейчас могут прицепиться, конечно же, тоже отыскав какой-нибудь товар.

Ширвиндта и его "подельника" по фамилии Тимцуник завели в здание таможни, а там — смеющиеся правоохранители, сообщившие, что они — поклонники Ширвиндта, о прибытии коего их предупредил Винокур. Тут же был накрыт стол: бутерброды с икрой, водка-коньяк, в общем, весь раритетный конфискат. Только сели, как с перекошенной физиономией ворвался Костя Райкин. "Он видит все это безобразие, и его лицо перекашивается в другую сторону, потому что он ведь шел нас спасать, а мы уже пьяные", — вспоминал "добытчик".

ОРЕТ, НЕ НАПРЯГАЯСЬ. Славится Ширвиндт не только своими виртуозными комедийно-лирическими ролями, но и несносным характером на сцене – хлебом не корми, дай расколоть напарника, заставив его засмеяться перед зрителями. Сам же Александр Анатольевич пялится на эти муки с непроницаемым лицом. За что был прозван Мироновым Железной Маской. Шарвиндт кличке рад, поскольку его закадычного друга Державина называют обидно — Линялой. Дело в том, что Михал Михалыч может, испугавшись, сбежать с ответственного концерта или прогулять пьянку, на которую клялся, что всенеприменнейше придет. Шура же был завсегдатаем шумных попоек. Лишь в последнее время он пытается почаще вырываться в одиночку на дачу. Это называется у него "поехать вздохнуть".

Он умеет уникально материться, мгновенно засыпать в самолетах, очень рано вставать, готовить яичницу из всего, что зачерствело в холодильнике, включая огурцы, творог и гречневую кашу, и ужасно шуметь на близких, а на фразу "Шура, ну, побереги себя!", тут же отвечать, как его престарелая крикливая учительница актерского мастерства: "Я не затрачиваюсь!"

Уже 10 лет подряд Александр Анатольевич еще и летает над нами. Институт теоретической астрономии Российской академии наук дал какой-то планетке фамилию Ширвиндт.

21 июля 1882
БУРЛЮК – ПАПА НАШЕГО ФУТУРИЗМА

Имя гениального уроженца Харьковщины Давида Бурлюка не так раскручено, как множества его товарищей. Того же Маяковского, Северянина или Хлебникова. А ведь он первым решил переиначить искусство, "сбросив с парохода Современности Пушкина, Достоевского и аналогичную мертвечину". Художник и поэт, уехавший в 1920 году из России, был полностью забыт. Совсем недавно его картину "Кобзарь" привезли в Галерею современного искусства, и тогда некоторые из нас заинтересовались и выяснили, что в Киеве многие десятилетия хранились его работы, просто никто их почему-то не замечал.

Среди полуголодных странных футуристов их лидер и идеолог Бурлюк отличался весьма пристальным вниманием к своей внешности, несмотря на то что у него не было одного глаза. Маяковский писал: "В училище появился Бурлюк. Вид наглый. Лорнетка. Сюртук. Ходит напевая. Я стал задираться". Несмотря на это, Давид первым разглядел поэтический дар учившегося тогда живописи Маяковского. Владимир Владимирович писал в дневнике: "Он мой действительный учитель. Давид сделал меня поэтом. Читал мне французов и немцев. Всовывал книги. Выдавал мне ежедневно 50 копеек, чтоб писать, не голодая". Бурлюк представлял парня знакомым: "Владимир Маяковский — гениальный поэт!" А потом говорил Володе: "Не подведите меня, пишите хорошие стихи".

"Маяковского он поднес на блюде публике, разжевал и положил в рот. Он был хорошим поваром футуризма и умел "вкусно подать" поэта", — говорили завистники. Другие ерничали: "Бурлюк говорит, что он из казаков, но что-то его имя-отчество "Давид Давидович" сильно попахивает фаршированной рыбой".

Бурлюк чхал на недоброжелателей и опекал не только Маяка, но и других талантливых ребят. Он крутился, будто с шилом, — организовывал выставки, кружки, литературные сходки. Даже рисовал на шее лошадку. Несмотря на круговерть, и сам творил: "...Душа — кабак, а небо — рвань, Поэзия — истрепанная девка, А красота — кощунственная дрянь..."

В 20-м году, недопоняв, что же за счастье для нас хотят устроить большевики, он уехал в Японию, по ходу и там организовав местное движение футуристов, а потом эмигрировал в Штаты, где был весьма популярен и получил прозвище "американский Ван Гог". Накануне Великой Отечественной Бурлюк попросил у СССР разрешения вернуться, но ему отказали. Он умер под Нью-Йорком в 85 лет. Не прошло и полувека, как о гении наконец-то стали потихоньку вспоминать.

22 июля 1898
СЕЛЬСКАЯ СВАДЬБА РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

В селе Шушенское поженились ссыльные Владимир Ленин и Надежда Крупская. Под надзором царской полиции парочка обменялась в церкви кольцами, выплавленными из двух медных пятаков товарищем по заключению.

До ареста, в Петербурге 23-летний Володя приударял за красавицей Аполлинарией Якубовой, подругой его сестры Оли. Володя называл Якубову Кубочкой. Когда он вышел из Дома предварительного заключения, Кубочка ждала его у ворот тюрьмы. Но интерес к Ульянову проявляла не одна Аполлинария. Вместе с Якубовой ходила стоять под окнами тюрьмы и его недавняя знакомая, тоже мечтавщая о революции, Надежда Крупская.
Именно Надя предложила Володе сочетаться браком, когда тот поехал в ссылку. Поначалу он ответил отказом. Потом сдался. Крупская уже довольно долго – семь месяцев – сидела в тюрьме. В случае свадьбы, ее могли отправить к мужу. Так что женитьба была, скорее, спасением друга, нежели следствием жуткой страсти. К празднику невеста подарила жениху тот самый зеленый абажур, который потом красовался на всех фото его кабинета. Об этой парочке ходит масса анекдотов. К примеру, такой: "Когда Ленин сидел в тюрьме, из хлеба он сделал чернильницу, из молока — чернила, а из соседа по камере — Надежду Крупскую".

Четверть века Надя, прощая любовные увлечения супругу, была боевым товарищем, секретаршей и поваром вождя, короче говоря — обычной женой. После смерти Ленина Крупская жила одна в их четырехкомнатной квартире в Кремле. Умерла старушка в 70 лет, пережив главного революционера страны на 12 лет.