После первого года службы, когда большинство тягот и лишений позади, об армии всегда хочется рассказать что-то хорошее, наполненное гордостью и позитивом. А ещё лучше показать: письма в конвертах со штампом воинской части, открытки с места службы, погоны и, конечно же, армейские фотографии к будущему дембельскому альбому.
Не исключением был и сержант Небаба. Приближался день, когда он сядет в старый красно-белый Икарус с отпускным билетом в кармане и поедет в родимые места. Небаба лежал на траве и смотрел в небо, и мечты уносили его домой. Вот он ранним утром с чёрным дипломатом в руке входит во двор, в котором родился и вырос, подымается в лифте, дверной звонок приводит в движение домашних. Мама от нахлынувших переживаний пьёт валерьянку, отец с намыленным лицом растеряно ходит по квартире. Сели за стол, Саша дарит маме платок, а отцу — душистый одеколон. Вечером будут друзья, армейские песни под гитару, фотографии и рассказы, рассказы, рассказы.
Вдруг сержанта осенило, а ведь пора начать готовиться к отпуску! Достав из хованки в подвале ворох гражданской одежды, сержант начал поиски подходящих размеров. Выбор был невелик. Но всё же, для самоволки удалось подобрать кое-какой гардеробчик.
Перемахнув через забор, сержант Небаба под видом гражданского лица оказался в военном городке. Гражданская жизнь была нетороплива, наполнена красками и запахом свободы. Оглядевшись по сторонам, самовольщик поправил одетые для конспирации солнцезащитные очки и кепку. Первым делом сержант посетил военторг, где приобрёл подарки для родителей и родственников. Сложив приобретения в солидный угловатый дипломат, Небаба решил прогуляться. В городке сержант бывал не часто, как правило, с каким-то заданием и осмотреться как-то не удавалось. В предвкушении приближающего отпуска, шатаясь между домами и аллеями, военный с интересом рассматривал, как здесь живут люди. Увиденное напомнило ему его родной город, те же лавочки, балконы, заставленные старыми велосипедами, стопками газет и другим старьём, снующие люди и запах выхлопных газов. Ключевое отличие городка заключалось в обилии разного рода сооружений и стел с изображениями военно-патриотического характера. Сержанту это показалось забавным, и он достал из дипломата фотоаппарат. Фотографируя местные виды, сержант периодически оглядывался и смотрел по сторонам, быть пойманным в самоволке перед отпуском сулило большие неприятности.
— Молодой человек! — раздавшийся голос из-за спины заставил оглянуться.
— Вы меня? — уточнил сержант у мило улыбавшейся бабушки в очках и причёске типа одуванчик.
— Да вас, помогите старому человеку сходить за продуктами. Тут недалеко, — скромно попросила бабуля.
— Конечно, помогу. А вы мне расскажите о городке? — предложил тему для диалога сержант.
— А как же, я здесь всё знаю, — согласилась добрая бабуля, крепко взяв сержанта под руку.
— Что тебе рассказать, сынок? — спросила бабуля и зорко заглянула в глаза сержанту, от такого взгляда Небабе стало как-то не по себе, и он на всякий случай оглянулся.
— Зовут меня бабушка Вера, — представилась бабуля и стала рассказывать о своей жизни на пенсии, затем бабушка поведала рецепт маринованных патиссонов, в деталях рассказав о технологии приготовления.
— Бабушка Вера, да вы мне про городок расскажите. Что здесь, где находится? — повторил просьбу Небаба.
— Да зачем оно тебе надо, Сашок? — ответила уклончиво бабуля, назвав Небабу по имени.
— А откуда вы знаете, как меня зовут? — удивлённо спросил сержант.
— Так вот же наколочка у тебя на руке, — ответила наблюдательная бабуля, напомнив сержанту об ошибке молодости.
— А ты к кому приехал? — спросила бабушка, сжимая сержантскую руку.
— Я турист, езжу, смотрю, как живут люди — соврал бабушке Небаба, не желая огорчать пенсионерку признанием, что он в самоволке.
— А зачем тебе фотоаппарат? — улыбаясь, продолжала вежливо интересоваться бабушка.
— Ну, я это, фотографирую на память места, где был, — продолжал развивать легенду сержант, подводя бабушку Веру к ларьку.
Ларёк торговал всем, от школьных тетрадей до морковного сока. В окошке скучала пышногрудая продавщица. Сержант купил себе пару батареек для фотоаппарата.
— Хочу ещё в части пофотографировать, — объяснил своё приобретение Небаба улыбающейся бабушке. Поняв, что сболтнул лишнее, сержант сделал вид торопящегося человека. Он уже раскрыл рот, чтобы попрощаться с лучшей в мире бабушкой, но пенсионерка опередила его очередной просьбой. На этот раз бабушка просила донести сумки с только что купленными продуктами. Доброе сердце сержанта помогло принять решение в пользу бабушки. В одной руке держа продукты, а в другой бабушку сержант слушал очередной рассказ из жизни военных пенсионеров. Шаг за шагом прошли все дома и стали приближаться стоявшей в стороне комендатуре.
— Бабушка Вера, мы ваш дом уже прошли, наверное, — предположил сержант, оглядываясь назад.
— Как прошли, вон мой дом, — бабушка показала палочкой на здание комендатуры.
— Это комендатура, — объяснил сержант предназначение впереди стоявшего строения.
— А-а-а. Плохо вижу уже, старая стала, — сказала бабуля.
— Сашенька, подожди здесь, бабушке нужно позвонить, бабушка скоро придёт, — сказала благодарная старушка и пошла в сторону почтового отделения.
Минуты ожидания тянулись одна за другой, сержанту не терпелось отделаться от бабушки. Тайное пребывание за пределами воинской части начинало тяготить. Вдруг вдалеке со стороны комендатуры Небаба заметил троих военных, они шли в его сторону и по внешнему виду напоминали патруль.
"Где же бабуля?" — произнёс сакраментальную фразу сержант, ещё сильнее натягивая кепку на глаза, поправляя очки и становясь в пол-оборота к приближающемуся патрулю. Он бы уже давно где-нибудь спрятался, но что делать с бабушкиными продуктами? Небаба надеялся, что патруль пройдёт мимо, и никто не обратит на него внимания, но патруль уверенно держал курс в сторону законспирированного сержанта. Вдруг на горизонте появилась бабушка.
— Сюда, сюда! — закричала бабушка, размахивая руками то ли сержанту, то ли приближавшемуся патрулю.
Небаба, схватив сумку с продуктами, сдерживая себя, чтобы не перейти на бег, уверенным шагом шёл к подающей сигналы пенсионерке.
— Бабушка Вера, берите сумку мне нужно бежать, — впопыхах и полушёпотом произнёс Небаба, оглядываясь на патруль.
— Какая я тебе бабушка? Шпион проклятый! — заголосила старушка и со всех сил вцепилась в мускулистую сержантскую руку.
— Отпустите меня. Вы что, с ума сошли? — испуганно прошипел перепугавшийся такого поворота событий сержант.
— Эй, патруль! Быстрее сюда, это я звонила! — закричала бабушка приближавшемуся начальнику патруля.
Перепуганный до смерти изменениями в бабушкином поведении сержант сделал рывок, надеясь сбежать, но крепкие бабушкины пальцы не отпускали. Какое-то расстояние сержанту пришлось тащить бабушку на себе, но старушка изловчилась и сделала подножку. Небаба упал, а потерявшая над собой эмоциональный контроль бабушка, навалившись на него, принялась колотить его своей палкой. Подбежавший наряд снял бабушку с сержантского тела и, обездвижив бедолагу, начал разбираться, что к чему.
— Так рассказывайте только по порядку, — обратился к пенсионерке начальник патруля — майор Скоробогатько.
— Дело было так. Иду я за продуктами и вижу, кто-то ходит по городку и всё фотографирует и очки одел — думал, что никто не узнает, — начала повествование баба Вера.
— А ещё стал расспрашивать меня и сказал, что будет фотографировать технику, — скороговоркой выпалила бабуля.
— Я поняла сразу, это шпион, думаю, нужно отвести его в комендатуру, а он мой план раскусил, вот и пришлось действовать по обстоятельствам, — чистосердечно призналась хитрая бабушка.
Во всём разобравшись, Скоробогатько не стал разочаровывать бабушку. Он поблагодарил её за бдительность и выдал значок "воин — спортсмен", после чего цветущую от радости старушку двое патрульных торжественно провели домой. Небаба, отделавшийся лёгким испугом, при задержании был отправлен в казарму. Учитывая оказанную помощь пенсионерке и чистосердечное раскаяние, сержанта наказывать не стали, но с отпуском пришлось подождать.