фото Ю. Андрианова
Глядя на картины, скульптуры, да и вообще на любые проявления человеческого творчества, мы часто задаем себе вопрос: что окружало художника в тот момент, когда он работал над этой вещью?.. Какие предметы, тени и запахи помогли родиться той или иной его идее?
Чаще всего мастерские — это полуподвальные и чердачные помещения старого города, а то и вовсе сырые подвалы. Попадая в темные комнаты с окошками-бойницами, поначалу кажется, что в такой атмосфере вообще вряд ли может что-то родиться. Однако уже брошенного вкользь взгляда на увешанные картинами стены, на старинные этажерки и потрепанные временем книги достаточно для того, чтобы понять, что в помещении царит неуемная творческая энергия его хозяина.
Мастерская художника Михаила Пархоменко находится в полуподвале на Ольгиевской. Когда-то здесь жили люди, выселенные в советские времена из надежных каменных стен в панельные хрущевки. "Я еще застал этих людей, которым власти приказали переехать. Сделал после них небольшой ремонт и обустроил помещение под мастерскую, собрал тут мебель, которой сейчас уже больше века, стараясь сделать это место комфортным для себя", — говорит Михаил. В мастерской много предметов разных времен и культур, некоторые он сам привез из путешествий. На подоконнике, к примеру, стоит прялка и веретено из Западной Украины, рядом — несколько чугунных утюгов, подарки от друзей, а на полу — колесо от телеги. Пол устлан ароматными ветками полыни, которые создают атмосферу загородного домика. "Мне нравится запах полыни. А еще я люблю собак и кошек, и они часто заходят сюда ко мне, а я их подкармливаю. Ну а полынь помогает бороться с блохами, которые остаются после животных", — усмехается Михаил.
ДВОР-ПАНТЕОН. Двор художника-скульптора Алексея Копьева напоминает небольшой брошенный городок: по всему двору расставлены скульптуры, заготовки бюстов и памятников, части постаментов. Здесь можно найти и политиков, и писателей и даже нескольких космонавтов. "Часто в процессе работы я забываю о времени, задерживаюсь допоздна и в итоге остаюсь в мастерской до утра. А когда мастерская ночью пустует, я плохо сплю. Вот в такие ночи мастерскую охраняет большой дворовый пес — Малыш. Но из него тот еще охранник, сам иногда от страха под памятники залезает", — смеется Алексей Владимирович. Во дворе же, к слову, стоит еще незаконченная скульптура Т. Г. Шевченко, которую обещают поставить на Второй Заставе. Скульптура разобрана по частям и замаскирована от хулиганов тряпками и мешками. К слову, 80-летний Алексей Владимирович приготовил для незваных гостей еще несколько хитростей, создающих видимость того, что он на месте и за работой. Сама же мастерская — помещение с очень высоким потолком и окнами. Попадая сюда, сразу чувствуешь себя "Алисой в стране чудес", уменьшившейся в размерах. Стены снизу доверху заполняют полки, на которых стоят разной величины бюсты, заготовки, фигурки, статуэтки, "разбавленные" подарками на память от других художников. Одна из самых необычных работ здесь — скульптура-карикатура, изображающая трудяг с "Привоза" в конце рабочего дня.
ЧЕРНО-БЕЛАЯ. Святая святых художника-графика и скульптора Геннадия Верещагина находится на Пастера и начинается с загадочного приспособления в самом центре комнаты. Это основной инструмент графика — офортный станок, позволяющий копировать черно-белые рисунки с сохранением каждой черточки. Книжные полки есть и в этой мастерской, но здесь они заполнены виниловыми пластинками и дисками с музыкой, которой увлекается художник. "Я очень люблю работать под музыку. Без нее картинки выходят какими-то сухими, немного грубоватыми. Больше всего люблю классику, хотя слушаю абсолютно все", — говорит Геннадий.
В ОЧЕРЕДЬ
Творцы, состоящие в Одесском союзе художников, в котором на сегодняшний день около двухсот человек, получают свои мастерские в пожизненное пользование. Эти помещения нельзя продать, приватизировать или сдать в аренду — в них можно только творить. По словам художников, чтобы сегодня получить хотя бы подвал, приходится дожидаться своей очереди, так как такие помещения в центре города — очень дорогое удовольствие, а в других районах Одессы мастерских практически нет. Большинство рабочих комнат — это полуподвальные помещения или чердаки в так называемой зоне порто-франко. В случае если художник нарушает запрет и использует помещение не по назначению, он тут же лишается мастерской, и ее передают следующему по очереди. В случае смерти художника или скульптора его помещение также переходит другому.
Михаил Пархоменко уверяет, что он всегда пребывает в творческом процессе, и потому наводить порядок в собственной мастерской просто не видит смысла. А вот его полотна, напротив, находятся чуть ли не на бухгалтерском учете. Если Михаила попросить достать что-то из его работ, нужное отыщется в течение десяти секунд.
Под потолком в мастерской художника висит огромная кленовая ветка с сухими листьями, все еще издающая тонкий аромат. Она привносит в атмосферу помещения волнение осени, даже если за окном стоит невыносимая жара, а зимой служит "новогодней елкой". Об этом говорит елочная мишура, которой до сих пор украшены желтые листья.
Стена соседнего с мастерской Пархоменко дома раскрашена яркими рисунками детей. Детвору собрал сам художник и предложил им уничтожить "серость" вокруг. Так на стене появились Дюк и старая Одесса, а также Ноев ковчег и каждой твари по паре.
"ЗАПИСНАЯ КНИЖКА"
Хаос, который творцы умудряются создавать в своих мастерских, виден в каждом сантиметре пространства. Но даже стена, испещренная мелкими цифрами телефонных номеров, кажется произведением искусства.
Мастер первым делом продемонстрировал нам "голову" Тараса Шевченко. Остальные части скульптуры находятся тут же, во дворе мастерской. А сам двор достоин отдельного повествования — здесь сплошь заготовки, бюсты и статуэтки.
Художник-график Геннадий Верещагин говорит, что иногда за старинным копировальным станком чувствует себя капитаном за штурвалом. От поворота "штурвала" металлический валик делает оттиск свежей работы на бумаге. А современные ксероксы художник не признает.
Геннадий Верещагин создает гравюры, которые часто служат иллюстрациями для книг. Еще один инструмент художника — огромное увеличительное стекло, с помощью которого он работает с особенно маленькими шедеврами. Основание стекла удерживает чугунный утюг, иначе оно тут же упадет на пол.