Автор хита "Ах, какая женщина": "В 90-е за концерты нам платили холодильниками"

— Анатолий, в прошлом году группа "Фристайл" отметила 25-летие на сцене. Какой период вы считаете золотым для коллектива?
— Ну, конечно, 90-е! Никто из артистов тогда и подумать не мог, что сможет собирать такие большие аудитории. Мы могли приехать в один город и выступать в нем по две, по три недели — во Дворец спорта или на стадион приходили каждый день как на работу.
А сейчас собрать такие залы невозможно. Хотя исключения из правил все же случаются. Вот Святослав Вакарчук собрал недавно в Киеве стадион. Но такое будет происходить лишь иногда.
— В 90-е вы пришлись ко времени. Ваши песни, как сейчас бы сказали, звучали из каждого утюга — ни одна "Песня года" или "Новогодний огонек" не обходились без участия "Фристайла". Сейчас же вы — редкий гость на ТВ-просторах.
— Есть такое модное нынче слово "неформат". Ну, неформат, так и неформат. Хотя не могу сказать, что мы совсем исчезли — нас крутят. В основном, кстати, украинское телевидение. Понятно, что в 90-е у нас был пик популярности, но ничего вечного не бывает. Мы и так, слава Богу, держимся — люди ходят на концерты, мы гастролируем.
Что мне нравилось в прошлом — тогда не платили за эфиры. Такие правила были для всех. Мы просто отдали свой альбом, и нас раскрутили на телевидении с кассеты. Потом даже бывало, приходили и приглашали в эфиры, а я говорил: "Не надо! Вы нас покажете, и никто не захочет идти смотреть на нас на концертах". В этом была своя логика. А сейчас нужно кому-то кучу денег принести, чтобы добиться популярности.
Сейчас я хочу сделать новую группу — "Дети Фристайла". Идею нам подал Андрей Данилко — ваша Сердючка. В группе будет много детей наших музыкантов. Сейчас мы пишем программу, репетируем. У "Фристайла" когда-то был женский коллектив, в котором пела солистка Нина Кирсо и много других девочек. Но случилась трагедия — одна из девушек родила близнецов, но при родах умерла. Сейчас эти мальчики выросли — они в "Детях Фристайла" будут лидерами. Еще будет сын нашего аранжировщика. В общем, молодежная группа, по формату — поп-рок, в которой будут петь дети от 18 до 25 лет. Такой современный взгляд на "Фристайл".
— Сейчас уже мало кто помнит, что "Фристайл" начинал работать на разогреве у исполнителя хита "Яблоки на снегу" Михаила Муромова. Как вы к нему попали?
— Он, конечно, нам очень помог. На дворе был 1987 год. Мы работали тогда в филармониях. Сначала в Красноярской, потом в Барнаульской. С одной из филармоний Муромов нас и забрал, но проработали мы с ним меньше года. Получали по 50 рублей с концерта. Выступали много, поэтому в месяц набегало по 500—600 рублей. Директор завода тогда зарабатывал 800. Сначала мы ему просто аккомпанировали, а потом стали петь в его концертах. Как-то даже был случай, что мы спели на концерте, и все цветы, которые принесли зрители, Миша отдал нам. А потом мы как-то вдруг разошлись. Официально он нас не увольнял, но и на концерты больше не приглашал. Получилось, что мы ему были уже не нужны, а потом и сами поняли, что можем без него обойтись. Но так потом получилось, что его директор перешел к нам. Мы придумали название коллектива, сидя в гостинице "Орленок", как сейчас помню, в ночь с 7-го на 8 ноября, и стали работать сами.
— А какой рекорд у вас был по количеству концертов?
— В месяц — 60. Каждый день мы работали по два концерта. А в выходные — по три-четыре. Усталость была такая, что буквально кидались друг на друга.
— На корпоративах у особенной публики не работали?
— Для Черномырдина работали, у дочери Назарбаева на свадьбе пели. Были министры и президенты.
— Бари Алибасов рассказывал в интервью, что в 90-е они зарабатывали столько денег, что возили их в мешках и коробках. У вас тоже были огромные заработки?
— В коробках не возили, но в сумках бывало. Самый большой гонорар даже не припомню — много людей работало и много денег распределялось между ними. Денег было тогда намного больше, но мы были молодые, неопытные. Могли себе дома покупать, машины — все, что хотели. А когда грянула инфляция, появились маразматичные цифры: засыпаешь со ста рублями, а просыпаешься с полтинником. Деньги ничего не стоили, поэтому мы пели за холодильники, видики, машины. Ставка за концерт пять видиков или холодильников считалась нормальной. Распределяли эти холодильники потом между собой. Конечно, и глупостей много делали — думали, что так будет всегда. Я, например, покупал аппаратуру и сейчас себя за это не корю. Но если бы вкладывал в недвижимость...
— Артисты часто любят рассказывать истории, как зрители в те годы выходили на сцену и со словами "Спой для моей жены" осыпали их долларами. Вы с таким сталкивались?
— Мне рассказывали, что могли и по десять тысяч долларов за одну песню заплатить. Михаил Шуфутинский говорил, что его пригласили выступить, он отработал, а человек вышел из зала и дал ему тридцать тысяч долларов сверху. Но у нас такого не было. Обычно за что договаривались, за то и работали. Но как-то на гастролях один мужчина принес ящик водки и сказал: "Передайте Розанову. Я благодаря ему разбогател" (смеетсякурсив).
— Кидали ли вас на деньги?
— Тогда было сложно проскочить, чтобы тебя не кинули. Но нас пронесло — жестко не обманывали. А по-маленькому часто. Много было страшных историй. Однажды на гастролях в Челябинске в коллектив стреляли, а в городе Фрунзе, что в Киргизии, двух наших артистов просто выкрали и увезли в неизвестном направлении. Слава Богу, мы ребят чудом вырвали, сели в автобус и быстро в аэропорт. Неизвестно, чем это все могло закончиться — у них ведь свои мусульманские традиции. Разумеется, никого потом не нашли. А на Урале после выступления бандиты устроили погоню за прокатчиком, который проводил наш концерт, — хотели отобрать деньги.
— Охрану усилить после таких проделок не было мысли?
— У нас и так она была большая — до десяти человек. Но как-то во Владимире была ситуация, что мы отработали концерт, вышли на улицу (а коллектив был приличный, человек пятьдесят), видим, что какие-то ребята молодые крутятся рядом. В общем, попали мы, выражаясь их сленгом, на "стрелку" — у них шли разборки. Мне в висок ткнули ствол пистолета и, снабжая речь нецензурной бранью, попросили уехать. Секьюрити наши за этой ситуацией наблюдали из-за кустов. И я понял тогда, что настоящих телохранителей должно быть мало, — остальные только так, от хулиганов. Оставил всего троих человек, спортсменов. Один был каратист, другой, двухметрового роста, чемпион по самбо, такой человек-гора. Когда его видели рядом с нами, не приставали.
— Вы написали музыку к хиту "Ах, какая женщина" на стихи Татьяны Назаровой. Какой женщине посвящена такая красивая баллада?
— Все было более чем банально. Думаю, Татьяна просто написала текст и никому конкретно его не посвящала. Был такой исполнитель в России Феликс Царикати. Так вот, как-то он заказал у нас песню. Я пришел к Татьяне, мол, давай сделаем медленную песню. Она принесла текст, к которому я сочинил музыку и сходу все пропел. Потом с этим творением поехал в Москву, показал ее одному хорошему знакомому. Он сразу сказал, что песня хорошая и ее отдавать Царикати не надо. К тому же Феликс был тогда молодым, и я подумал: "Чего это пацан будет петь такие взрослые тексты?". И решил, что ее нужно оставить нам.
Вообще мне кажется, что эта песня переживет много поколений. Как-то я даже увидел ее в сборнике застольных песен.