Александр Рыбак. / Фото: Сергей Николаев
Имя: Александр Рыбак
Родился: 13.05.1986 в Минске (Беларусь)
Карьера: скрипач, композитор, певец
Родился в музыкальной семье (мать — пианистка, отец — скрипач). В 4 года вместе с родителями переехал в Норвегию. Музыкой начал заниматься с 5 лет. В 17 получил престижную стипендию, которой награждается не больше трех человек в мире. В июне 2012-го завершил обучение по классу скрипки в музыкальной академии Осло. Работал со многими мировыми звездами. Своими кумирами называет Моцарта, "Битлз" и Стинга, а талисманом считает запонки, на которых изображена его скрипка.
— Саша, как изменилась твоя жизнь спустя пять лет после победы на "Евровидении"? Можешь назвать себя состоявшимся артистом?
— Вы знаете, я не жалуюсь. Это раньше мой имидж называли неформатным: перед "Евровидением" я на радиостанции приносил песню Fairytale, но мне говорили, что ее никогда и никто не возьмет в ротацию. А в конечном итоге взяли все (смеется). Сейчас мне кажется, я уже больше в формате. Часто езжу с гастролями по Европе, хотя и в Южную Америку, и в Штаты меня достаточно часто приглашают. А еще у меня появилась возможность больше контролировать свою карьеру и жизнь в целом. За прошлый год у меня было примерно 100 выступлений, а на следующий год после "Евровидения" пришлось дать около 400 концертов, и я жил как будто не в своем теле.
— Помнишь, когда впервые ты воспользовался своей популярностью?
— В самом начале карьеры я дал себе слово никогда не говорить людям: "А вы знаете, кто я?" Когда я с друзьями иду в клуб, они часто подбивают меня воспользоваться своим именем, чтобы не стоять в очереди. Но мне все это как-то неудобно, стыдно даже. Единственный раз я воспользовался своим именем, когда решил купить дизайнерский диван. Оказалось, что его уже нет в наличии. Тогда я представился и пошутил, что они очень пожалеют об отказе, ведь для них самих это было бы хорошей рекламой. И неожиданно диван нашелся. Но, честно вам скажу, стыдно до сих пор немного. Поэтому больше я таким не занимаюсь (улыбается).
— Перед какой самой необычной аудиторией ты выступал?
— Двадцать лет назад я выступал перед королем Норвегии. А две недели назад играл в аквапарке, и в программе также были трюки с животными. Между тем я часто отказываюсь от каких-то предложений, если чувствую, что это не мое. Например, мне предлагали 50 тысяч евро за то, чтобы я играл на скрипке, пока гости заходят во дворец. Я заказчикам предложил: "Давайте вы мне заплатите мой стандартный гонорар 20 тысяч евро, но я буду гостем на сцене". Заказчики не захотели. Для меня важны качество и результат, а не гонорары. Надеюсь, что другие артисты тоже так думают.
— Чем ты сейчас занимаешься в Норвегии?
— Совершенствую игру на скрипке. Для меня она — главный инструмент в жизни. Но основной мой проект — это детский мюзикл Troll на норвежском языке. Как только он отыграет в Норвегии, я думаю перевести его и на другие языки. Возможно, и на русский. Кроме этого на гастролях я ищу талантливых скрипачей, чтобы объединить их в один оркестр. А в моей родной Беларуси даю мастер-классы по различным жанрам музыки: джаз, поп, классика.
— Желание писать музыку для других — попытка отдалиться от шоу-бизнеса?
— Нет, просто я хочу поддерживать новые таланты, а не бороться с ними. Мне кажется, что за пять последних лет я сделал больше, чем за многие годы жизни. Теперь у меня просто другие идеи для реализации. Знаете, в пятьдесят лет я не хотел бы зарабатывать на хлеб как вечный идол тинейджеров. Не собираюсь делать пластические операции и молодиться. Зато хочу работать с парнями лет двадцати — будущим поколением певцов, писать для них песни, заниматься продвижением. В общем, зарабатывать деньги как продюсер, автор и композитор. А еще — писать мелодии к фильмам. Недаром я себе студию недавно купил.
— Ты часто гастролируешь. Знакомишься ли в дороге с попутчиками?
— Иногда да. Помню, один раз в самолете я разговорился с мужчиной, а он оказался очень известным политиком в Норвегии. Я вообще всегда думаю о том, что люди, которых я встречаю, могут оказаться влиятельными и важными. Даже когда я очень устал и ко мне подходят за автографом или совместным фото, я никогда не отказываю. А вдруг эта девочка окажется дочерью короля Швеции? (смеется).
— Тебя часто приглашают в жюри различных конкурсов. И это несмотря на твою
молодость…
— Если вы о моем небольшом опыте на сцене, то вы зря так думаете. У меня ведь европейское видение и слышание музыки и песен. Основной критерий оценки конкурсантов для меня — не столько вокальные возможности, сколько искренность. Ведь когда артист поет сердцем, это сразу трогает публику. В этом я убеждаюсь каждый раз, когда выхожу на сцену. Моя победа на "Евровидении" пять лет назад была неожиданна, но не случайна: зритель прекрасно чувствует энергетику, идущую со сцены. Видимо, мне удалось прикоснуться к их сердцам своей музыкой. Ведь это не так сложно — оставаться искренним человеком.
— Сам бы поехал еще раз на "Евровидение"?
— Нет, ни за что! Но как композитор с удовольствием, и даже неважно, за какую страну выступал бы исполнитель. Хотя есть идея сделать номер от Беларуси — помочь какой-нибудь яркой, талантливой группе. Я вижу самобытный, славянский номер с фольклорной музыкой и современным ритмом.
— Не могу не спросить о победительнице "Евровидения" этого года. Как тебе Кончита?
— Я впервые увидел Кончиту Вурст на фотографии и тогда ее образ не произвел на меня должного впечатления — показался недостаточно убедительным. Но когда я услышал песню, то понял, что ошибся. Поверьте, люди в Европе голосовали в первую очередь за композицию, а не за образ. Да и если говорить об образе, то Майкл Джексон в свое время тоже сделал пластическую операцию. Разговоры о том, что "Евровидение" стало конкурсом для геев и в следующем году из-за Кончиты все участники будут нетрадиционной ориентации, полная чушь. Хотя интерес к "Евровидению" в последние годы действительно упал. Песни стали однообразными, словно написанными под копирку. И не всегда сразу можешь сказать, кому принадлежит та или иная композиция.
— Давай поговорим о личном. Сейчас в шоу-бизнесе достаточно распространено усыновление детей или суррогатное материнство. Как ты к этому относишься?
— Сколько лет Филиппу Киркорову, 47? Значит, у меня еще есть несколько лет, чтобы погулять (смеется). И вообще: как заводить серьезные отношения, если я постоянно в разъездах? Лучше жениться в 40 и прожить с человеком до конца своих дней, чем расписаться в 25 и развестись. Я не спешу: хочу, чтобы это было раз и навсегда. Но то, что у меня будет ребенок, не сомневайтесь — я очень люблю малышей.
— Твое сердце сейчас свободно?
— Да, я более чем свободен (улыбается). Меня это немного беспокоит, но пока ничего поделать с этим не могу. Я люблю флиртовать, поэтому у меня нет постоянной девушки. Но я знаю точно, что в жены возьму славянку. Правда, меня смущает, что у вас девушки быстро превращаются в женщин, а потом и в бабушек. В Европе все иначе. Поэтому я хочу найти себе славянку и забрать ее к себе домой, где она сможет взрослеть постепенно.
Вообще в Норвегии другая культура. Это в России принято, что звезды разъезжают на лимузинах, а в Швеции или Норвегии, например, это странно выглядит. Там все на велосипедах, на метро. Когда я бываю в Киеве, то почти всегда езжу на метро. Правда, на меня там такие взгляды бросают, что лучше бы я все-таки воспользовался авто (улыбается).