/ Фото: Александр Яремчук
— Есть ли у вас как у режиссера свои профессиональные хитрости?
— Конечно, у меня специфическая манера работать на площадке. Я стараюсь усиленно работать не столько с актерами, сколько со всей командой вообще. Это очень важно, чтобы команда работала слаженно, как один организм. Если техники вовремя сделают свою работу, то и актеру, конечно же, будет легко — я знаю это по себе.
— В вашем новом фильме "Соблазнитель-2" просто-таки классический хеппи-энд. Не хотите расстраивать зрителя?
— У этой картины просто не могло быть другого конца. Да я и вообще предпочитаю снимать фильмы если и не с хеппи-эндом, то хотя бы с обнадеживающим концом. Мне просто физически неприятно, когда в конце картины случается какая-нибудь гадость. Даже в фильме "Достучаться до небес", одним из авторов сценария которого я являлся, финал с лучиком надежды! Там же понятно, что героям будет о чем поговорить в раю.
— В этом фильме герои узнают, что жить им осталось около недели. А какое у вас отношение к смерти?
— Лично я считаю, что смерть — это финиш. Все, после этого ничего нет. Но в самой смерти я не вижу ничего страшного — гораздо хуже не умершему, а тому, кто хоронит, скучает… Вообще процесс умирания, по-моему, гораздо ужаснее, чем быть мертвым!
— Вы нерелигиозный человек?
— Нет, абсолютно.
— Несмотря на всю вашу популярность, вы кажетесь достаточно обычным — в хорошем смысле этого слова — человеком...
— Я вообще достаточно открытый. Раньше наивно полагал, что таким вот искренним и честным нужно быть и с прессой тоже! Был слишком откровенен, сам себе вредил этим. Если сейчас кто-то, образно говоря, попытается наступить мне на хвост, как-то нарушить зону моего комфорта, мои права — могу и выйти из себя, выпустить когти. Но я до сих пор стремлюсь к гармонии, гораздо лучше себя чувствую в дружеской атмосфере, чем в конфликтной среде. А есть ведь люди, которые обожают и такие ситуации.
— А как это вообще — быть звездой?
— Самое лучшее в моем "звездном" положении — это то, что я могу снимать такие фильмы, какие захочу. А в популярности нет ничего хорошего, я отношусь к ней чуть ли не с презрением.
— Вам когда нибудь отказывали женщины? Любовные неудачи случались?
— Конечно, бывало и такое, женщины часто говорили мне "нет". В конце концов, меня бросила женщина, с которой я собирался прожить всю жизнь! Она родила мне четверых детей, но мы расстались…
— Вы недавно говорили, что сниматься у Тарантино в "Бесславных ублюдках" вам было, грубо говоря, раз плюнуть...
— Да, мне было очень легко играть в этом фильме — просто потому, что быть таким вот "крутым" гораздо легче, чем смешным или веселым. Играть там особо ничего и не надо было. А новый фильм Тарантино, кстати, просто супер.
- Читайте также: У Тома Хэнкса родилась вторая внучка
— А вы смотрели какие-нибудь советские фильмы о войне?
— Только "Девятую роту" Бондарчука.
— Ну это уже не советский фильм, да и не о Второй мировой. Вот "Семнадцать мгновений весны", например, видели?
— Нет, к сожалению, не смотрел…
— Какое впечатление сложилось о нас, украинцах?
— Я был в зале во время показа фильма. Что мне понравилось больше всего, так это то, что украинцы смеются над теми же вещами, что и немцы — например, над женственной татуировкой на заднице у мужика. И украинский дубляж мне тоже понравился. Об Украине, на самом деле, я знаю мало чего. Когда меня водили по городу, я интересовался у экскурсовода, насколько сильно был разрушен Киев во время войны. Первое, что приходит в голову при упоминании о вашей стране, — это чемпионат Европы по футболу и братья Кличко. Но я ведь уже был в Киеве больше тридцати лет назад, это была туристическая поездка вместе с классом зимой. Могу сказать, что Киев зимой и летом — это огромная разница, сейчас мне нравится у вас гораздо больше.
— В этом году вам исполнится пятьдесят. Как отпразднуете?
— Да нечего тут праздновать! Приглашу близких друзей, мы устроим вечеринку. Спокойно отношусь к своему возрасту — ничего ведь не изменишь. Я гораздо тяжелее перенес момент, когда мне стукнул тридцатник. В юности мне казалось, что тридцатилетние — это древние старцы.