— Лариса Александровна, немногие знают, что вы родились в Баку, а не в Одессе. Но ведь всю жизнь вы себя называете настоящей одесситкой?
— Абсолютно точно. Мои корни из Одессы. Оттуда все мои бабушки и дедушки. Кстати, там мы жили практически в подвальном помещении, но все равно чувствовали себя счастливыми. Сегодня этот ужасный подвал вообще не пригоден для проживания. Но отголоски жизни в нем стались навсегда — он мне подарил хронический бронхит.
— От кого вам передалась музыкальная жилка? В роду у вас были музыканты?
— У нас очень музыкальная семья, но профессиональным музыкантом никто, кроме меня, не стал. У мамы был очень сильный, невероятной красоты голос. Но певицей она не стала, потому что на то время в нашей семье слово "артистка" считалось ругательством (смеется). Но ввиду моего сильного характера в тринадцать лет я уже работала в ресторане. Хотя запела только в двенадцать.
— А как могли тринадцатилетнюю девочку пригласить работать в ресторан?
— Музыканты из группы, с которой я работала в ресторане, целый месяц приходили ко мне домой, как на работу, и уговаривали моих родителей, чтобы они разрешили мне выступать. Уговорили! Дважды в неделю мама с папой меня привозили в ресторан на два часа, сидели в зале за столиком и наблюдали за выступлением. Через два часа меня забирали. Всего за вечер я зарабатывала пятерку — огромные по тем временам деньги.
— Первый опыт работы, пожалуй, сыграл определенную роль в вашей жизни...
— И хорошую, и плохую. Плохую в том, что уже тогда, в тринадцать лет, я понимала, что мне неприятно петь перед людьми, которые жуют. И сегодня, когда я попадаю на корпоративы, я часто прошу зрителей, чтобы во время моего выступления они не жевали и не выпивали. Хотя со второй песни они сами разворачиваются ко мне — и им становится интересно, что происходит на сцене.
— А как вас из одесского ресторана занесло в Ереван?
— В Ереване была замечательная группа "Армина", с которой я сотрудничала какое-то время. Потом два года я работала с Константином Орбеляном. Это был необычный, замечательный оркестр. Лучший оркестр с атмосферой, как в армии: на репетициях царила гробовая тишина. Орбелян всегда говорил очень тихо. И если, не дай бог, повышал голос, это означало, что кто-то из музыкантов уже уволен. Он никогда ничего не прощал, дисциплина была железная, и благодаря такому характеру и тому, что он — грандиозный музыкант, Орбелян сделал просто невероятный по звучанию оркестр. С ним музыканты объездили весь мир. А я не была нигде, потому что у меня была "пятая графа" и я была невыездная. Единственная из всего оркестра, потому что не была армянкой, хотя при этом пела больше всех армянских песен.
— Вы очень часто говорите о том, что ваша жизнь разделилась на две половинки — до встречи с вашем мужем, Ильей Спицыным, и после...
— То была не жизнь, а существование. Я знала, что должно произойти что-то очень хорошее, ведь не может быть все время плохо.
— Не секрет, что Илья младше вас на 13 лет. Это уже стало тенденцией в шоу-бизнесе.
— Во-первых, мы все помолодели. А во-вторых, нормальные женщины не ищут специально мужчин моложе себя. Просто так произошло. Мне иногда кажется, что это он старше меня. Пожалуй, единственное, о чем можно пожалеть, это о том, что я не родила от Ильи ребенка. Но зато теперь у меня есть внучка. Это она меня делает моложе, заставляет смеяться и улыбаться. Но думаю, что не я одна такая сумасшедшая бабушка на свете (смеется).
— А ваши отношения с дочерью изменились после рождения внучки Александры в сентябре 2011 года?
— Да, во-первых, Лина сама очень изменилась. Передо мной сейчас молодая женщина, уравновешенная, которая невероятно вкусно готовит. Мало того, что она успевает и ребенка кормить, и гулять с ним, так еще и готовит как профессиональный повар. Из-за ее вкусностей я даже поправилась за последний месяц на пять килограммов (смеется). Конечно, я их сброшу, тем более что за концерт у меня исчезает от одного до двух килограмм.
— Не могу не спросить о подробностях вашей знаменитой диеты, так скажем, из первых уст...
— С большим удовольствием вам расскажу, потому что эта диета помогла мне стать такой, какая я сегодня. Помните, какой я была толстенной? Короче, все дело в том, что надо питаться однородно. Скажем, сегодня ешь сыр, завтра только сметану, послезавтра — птицу, а потом фрукты и так далее. И все это с кефиром! Вот и весь секрет! К тому же у меня уже такой режим и образ жизни, что я не знаю, как это — есть после шести вечера.
— В этом году исполняется 30 лет фильму "Мы из джаза", где вы исполнили роль темнокожей певицы Клементины. Это правда, что на момент съемок вы как раз были беременны Линой?
— Абсолютно точно. Я была на шестом месяце беременности, когда съемки в Москве были в самом разгаре. Первый съемочный день я не забуду никогда. Это был день смерти Брежнева. Помню, мы должны были снимать сцены на Рижском вокзале, а Карен Шахназаров полдня не мог добиться разрешения на съемки. А еще, помню, была ужасная погода.
— Когда выходите на сцену, ищете в зале чьи-то глаза для поддержки?
— Никогда. Я просто сразу чувствую публику и все. Когда я на сцене, то нахожусь в другом измерении. Это единственное место, в котором мне всегда комфортно и хорошо, как рыбе в воде. Может, это и банально звучит, но это не я выбирала профессию, это она меня выбрала.
— Ваше состояние души на сегодняшний момент?
— Я живу с собой в полной гармонии.
— А что вас раздражает?
— Ой, много (смеется). Вообще я критик страшный. Больше всего в жизни меня раздражают хамство, несдержанность и неуважение.
— А радует что?
— Любовь и профессия, конечно. То, что я могу еще выходить на сцену и у меня для этого много сил.
Благодарим за помощь в организации интервью телеканал "Украина"