Николай Рушковский, «Театр русской драмы», 88 лет / Фото: Юрий Кузнецов
Только законченные романтики считают, что жизнь актера — сплошной сахар. Люди же сведующие знают, что жизнь артистов — это бесконечные мотания по городам и весям, борьба за место под солнцем, список несыгранных ролей и разбитых мечтаний. Выжить в этой профессии может лишь человек, бесконечно влюбленный в свое дело.
Мы встретились с артистами киевских театров, чей возраст уже не назовешь беспечно молодым. Нашим героям — от 53 лет и до 88. На шестерых — 426 годиков. Большинство — седые. Они всю жизнь играли в театре, выходят на сцену и сейчас.
Признаемся, в глубине души мы ожидали, что все актеры будут рассказывать о том, что "раньше и трава зеленее была" и "молодежь нынче не та". Но нет. Герои приятно удивили нас своим позитивным настроем, мудростью, общей доброжелательностью и какой-то совершенно светлой энергетикой, которая от них исходила. В общем, чего скрывать, мы от них изрядно подзарядили свои батарейки. Чего и вам желаем.
"НАМ ДАВАЛИ ЖИЛЬЕ"
Николай Рушковский, "Театр русской драмы", 88 лет
Мы беседуем в гримерке актера. В театре Николай Николаевич проработал более 50-ти лет: "Что имеем, не храним — потерявши, плачем. Более бесправной профессии, чем актер — нет. Сложнее положение, чем у актеров, может быть только у актрис. Понимаете, руководители считают, что у них есть права на своих подчиненных. Это вещи, которых нужно стыдиться. Я намекаю на насильные половые связи. А еще за образование в вузе нужно платить. Бесплатно ничего не бывает.
А вот если вспоминать пятидесятые годы... Тогда же выходило около двенадцати фильмов в год. А еще нас обеспечивали жильем — я лично сначала получил комнату, не где-нибудь, а в Пассаже на Крещатике, а потом переехал в отдельную квартиру, где и живу уже больше пятидесяти лет. А как мы красиво отдыхали — катались на байдарках, спускались по рекам. Потом возвращаешься в Киев, после того, как более двадцати дней никого не видели... После этого, если какой-нибудь человек наступит тебе на ногу в троллейбусе — ты просто стоишь и улыбаешься. Это называется — нервная система отдохнула. А зимой мы составляли планы уже на лето! Энергии у нас было хоть отбавляй!".
"ФАНАТАМ ТЕЛЕФОН НЕ ДАВАЛА"
Неонила Белецкая, Театр на Левом берегу, 75 лет
С актрисой мы встретились... в библиотеке у станции метро "Демеевская". Белецкая вернулась из Чернигова, по телефону уверяла, что очень устала, но на самом деле выглядела отлично. "У меня родители работали в провинциальном кировоградском театре, первую роль я сыграла в семь лет. — рассказала нам актриса. — В нашем театре нет никакой зависти — я дружу с актрисой, с которой у нас разница в возрасте в десять лет, но мы играем одни и те же роли. Из самых ярких воспоминаний — помню, как в промежутке между репетициями и вечерними спектаклями я стояла в очереди за мясными косточками!
А как мы раньше отдыхали? Мы покупали за 70 копеек какое-то вино — например, рислинг и грамм 200 леденцов. Нам было этого достаточно, чтобы веселиться и рассказывать анекдоты. По молодости ничего не сложно — на Донбассе мы, актеры, постоянно переезжали из города в город, играли для сталеваров. Они сидели, наверное, и думали: "Нам покушать надо, когда же вы уйдете?".
Поклонникам — мужчинам, я никогда не давала свой номер телефона, но было такое, что фанаты стояли у двери в восемь утра! А что касается партнеров на самой сцене — должна быть симпатия к человеку. У меня был один партнер, с которым мне вообще не хотелось работать. Это было очень сложно, потому что, скажем так, он приходил не в форме... Когда вы объясняетесь друг другу в любви, а ты чувствуешь, что у человека изо рта не совсем свежее дыхание — это не очень приятно.
При работе над ролью на самом деле помогают те события, которые произошли с тобой в жизни — кто-то, например, болеет, дочка поступила в институт или не поступила... Вспоминаешь, и легче перевоплотиться". А что мешает во время спектаклей из того, что появилось в последнее время — это мобильные телефоны. Это паскудство и неуважение".
"ЕДВА ОТБИЛСЯ ОТ СЕРИАЛА"
Владимир Кузнецов, Театр на Подоле, 64 года
С актером Владимиром Кузнецовым встречаемся в одном из дорогущих заведений прямо на Крещатике. Кузнецов пытается угостить нас с фотографом кофе, но мы отказываемся. "Лучшее, что появилось у актера за последнее время — это мобильный телефон, — говорит актер. — Ты сам становишься своим собственным офисом. Телефон — это твое рабочее место. Однажды, когда я думал, что потерял телефон, то просто ужаснулся — я был затерян в мире, никаких тебе кастингов, ничего! Это когда-то актер был свободным художником!
Кстати, сейчас мы на самом деле более ответственно относимся к своей профессии. Раньше ведь мы могли годами без работы сидеть — из-за какого-то административного давления в театре. А сейчас актер — сам себе театр. А вообще, я, наверное, не настоящий актер — я только раз пробился в сериал и потом еле отбился от него! Сериальные актеры ведь просто годами живут на студиях. Хотя те деньги, которые можно заработать на съемках, дают тебе возможность участвовать в каких-то театральных постановках бесплатно!
Но самое ужасное в моей карьере — это когда я проспал спектакль. Это случилось в Астрахани — я жил один в гостинице. Прилег и заснул. Раздается звонок: "Ты знаешь, что сегодня спектакль?" — "Ну да, одеваюсь, бегу!" — "Поздно уже, проспал ты спектакль!". Это ужасно неприятная вещь, до сих пор об этом пытаюсь забыть! Другая неприятность — когда тебе снится, что ты забыл текст!
"Я ЖИЛ В ТЕАТРЕ"
Валерий Шептекита, Театр молодого актера, 72 года
С актером Валерием Шептекитой мы встретились прямо в его гримерке. Выглядел он настоящей рок-звездой: длинные седые волосы, борода, черные кожаные штаны... "Да, актеры благодаря сериалам стали зарабатывать больше — говорит Валерий Иванович. — Можно строить огромные виллы — не сравнить, скажем, с этими избушечками уже покойных писателей в Переделкино. Но все прекрасно понимают, что дело не только в деньгах. О каком искусстве можно говорить — 400 серий?
Сам я начинал токарем на заводе. А потом — написал заявление, уволился, и пошел в театр работать. Первое время даже жил в театре: на втором ярусе, в ложе с фонарями. Все бархатом обшито, фонари во время спектакля ее прогревали — зимой было просто великолепно, тепло. А питался в основном кофе с молоком и пирожками — с ливером и мясом. Денег-то не было. Однажды, кстати, пришлось играть спектакль под дождем — в селе. Незабываемо!"
"НА СТАРОСТИ ЛЕТ СТАЛ ЗАРАБАТЫВАТЬ"
Андрей Колесник, Театр молодого актера, 53 года
С актером Андреем Колесником мы встретились прямо во время спектакля — дневного. А вечером Колеснику нужно было играть еще один спектакль. Тем не менее у него нашлось время пообщаться. "На старости лет я стал зарабатывать больше денег, — признался актер.— Меня стали в кино снимать чаще. Мне нужно отдать 6 тыс. гривен за семестр для сына — он у меня учится в авиационном институте. Снимаюсь, в основном, в детективных сериалах. А что? Я ведь три года вообще не работал актером — был уборщиком гаражных помещений!
Сейчас все говорят о том, как сложно было в 90-х, но в середине 80-х актеру-выпускнику было просто невозможно попасть в театр! Сейчас я больше всего ностальгирую по великим актерам прошлого — сегодня в кино я таких не вижу. Актерская профессия уходит в "халтуру". Но бывают и приятные исключения — недавно я снимался "Анне Герман", играл солдата-инвалида, шел проливной дождь. Моим партнером была народная артистка СССР Екатерина Васильева. У нее был утеплитель, а у меня — нет, я же артист маленький. Так вот, она сама накрыла меня от дождя!"
"СЦЕНА МЕНЯ ЛЕЧИТ"
Евгений Свиридюк, Театр имени Франко, 74 года
С актером мы общаемся в гримерке перед репетицией. "На сцене я уже около 50 лет, — говорит Евгений Петрович. — Очень долго работал на переферии — и в Херсоне, и в Закарпатье, и в Одессе. Зарплаты были маленькие — после института актер получал 65—70 рублей. Это же была просто мизерная сумма! Мы были нищими. Но, тем не менее, мы выживали — в Одессе я подрабатывал на киностудии, там даже за эпизод платили 3 рубля за съемочный день. А на эти деньги, хоть и скромненько, можно было жить дня два. Конечно, я имею ввиду только питание. Никогда не забуду, как я купил в те годы костюм производства ГДР — он стоил аж 65 рублей. Это была натуральная шерсть, никакой химии!
Самый яркий эпизод в моей киношной карьере — съемки в картине "Эскадра уходит на запад". Но съемки не идут ни в какое сравнение с работой в театре. Ведь кино в первую очередь — это мастерство режиссера или наоборот. Актер может гениально сыграть, а режиссер — все испортить. А на сцене — это адреналин. И даже страх, который можно направить в правильное русло, — и он тебе поможет. А еще если болит голова — выйдешь на сцену и все пройдет".