НАЧАЛО ИСТОРИИ: После съемок фильма "Асса" Цой уехал из Крыма с невестой, а Соловьев с новым названием картины
— Для меня Ялта в декабре 86-го, когда снимали фильм, была просто кошмаром: низкое давление, сырость почти 100%. Но, конечно же, было приятно чувствовать себя в одной компании с такими людьми! С Виктором Цоем вместе на вокзале в Симферополе курили под аркой в ожидании автобуса, и потом еще несколько раз пересекались с ним то на вокзале, то в аэропорту. Всегда как-то так — на распутье. Ведь он на съемочную площадку в Ялте редко приходил, а вот музыканты из его круппы "Кино" там постоянно присутствовали, и мы много общались. Очень жалею, что не сфотографировался ни с кем в то время.
— А с суровым Говорухиным сложились отношения?
— Лично мне со Станиславом Сергеевичем было легко работать, потому что это профессионал с большой буквы. Он меня поддерживал уже только тем, что говорил со мной во время съемок очень ясно и с чуткостью. Я, глядя на него, всегда успокаивался. Честно признаюсь, с момента утверждения меня на роль Альберта я трясся как лист на ветру: мандраж такой, что ужас! Я ведь всю жизнь не любил (хотя и работал) клоунаду, из-за необходимости говорить много. А тут надо же всю роль вызубрить! Хорошо, что помощник режиссера, увидев, с каким трудом это мне дается, сказал Сергею Александровичу не вводить новый текст по мере съемок. Ох и намучился я тогда! Сейчас вспомнил и аж сжался весь.
— Гонорар за эту работу компенсировал Ваши переживания?
— Я получил около 600 рублей и еще столько же своих добавил, живя в Ялте. Зарплата же выдавалась постепенно, и по сути я не видел эти деньги: переезды и перелеты (тогда еще можно было запросто летать самолетами — я из Архангельска летал на съемки в Москву и Ялту), а также оплата питания и различных услуг "съедали" все заработанные деньги. Но это неважно, я все равно очень рад, что в моей жизни была эта история с "Ассой".
— Для вас это была дебютная картина?
— Нет, первый раз я снимался, когда мне еще и 20 лет не было — на киностудии Довженко, в фильме "Вечер накануне Ивана Купала" (1968). Я ведь свою карьеру начинал в киевском Цирке на сцене, еще в 65-м... А потом был у меня фильм "Торпедоносцы" (1983). Ну а после "Ассы" Соловьев пригласил меня на роль в картине "Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви" (1989). Но так получилось, что мой персонаж был удален из фильма.
— Что же случилось?
— Скажу честно, я был в отпуске — на пляже отдыхал, когда получил телеграмму: "Приезжайте на один день дополнительных съемок". И подумалось с ленцой: "Нафиг мне надо на день ехать". Ну и не поехал. Хотя до сих пор страшно жалею об этом. Сам себя из истории выкинул, потому что из-за этого меня перестали приглашать на съемки. А ведь могло сложиться все иначе...
— Но ваша артистическая жизнь продолжалась?
— До кризисного 98-го. Мы вернулись с гастролей в Нью-Йорке и узнали, что наш коллектив "Мини-мюзик-холл" уже не существует. Нас всех распустили по домам: москвичи пытались прибиться к другим коллективам и обещали делиться новостями, если будут вакансии. Вот тут я и дал маху: мне бы остаться в Москве и пойти на любую другую работу — возможность была. Но опять это "но". Я взял и уехал домой в Молдавию — в Дубоссарский район, оформил пенсию и стал жить как простой сельчанин. Сначала рвался куда-то, а потом перестал об этом думать — порвал все связи: как говорится, ушел в себя и заблудился. После смерти моей супруги — Лидии Оленичевой (она тоже была артисткой), живем с мамой вдвоем. Я занимаюсь пчелами и виноградарством. Вино — как же без него (смеется) — и делаем, и продаем, и выпиваем. Сейчас-то особой нужды не испытываем, дела пошли — тьфу-тьфу — неплохо. Спасибо Богу за защиту и прощение наших грехов.