Актер. «Нельзя рассказать анекдот — и идти играть серьезные вещи» / Фото: Сергей Николаев
— Евгений Владимирович, как вы попали в эту картину?
— Эта роль пришла ко мне случайно и неожиданно. Но я говорю себе: "Господи, спасибо за то, что ты мне ее преподнес". Я ничего не просил и не выпрашивал. Наверное, это промысел Божий. Мне позвонили и предложили: "Не хочешь попробоваться на роль Тевье-молочника?". Я удивился, но сказал: "Конечно, мне было бы интересно. Давайте встретимся и поговорим". Мы встретились. Грустная история с этой ролью вышла. Возможно, если бы не трагические обстоятельства, связанные со смертью Богдана Ступки, я бы никогда не сыграл ее. Конечно, я не могу этим обстоятельствам радоваться. Но так случилось. Знаю одно: ничего ни у кого не отнимал.
- Читайте также: В Киеве снимают "Тевье-молочника" за 20 млн гривен
— Знакомы ли вы с творчеством Богдана Сильвестровича? Пересматривали его картины, когда готовились к роли?
— Мы были с ним лично знакомы. Он много раз приезжал в Москву, играл в спектакле с Лией Ахеджаковой в театре им. Вахтангова, где я служу. Волей судьбы мы оказались в фильме "Однажды в Ростове". Это была его последняя работа в кино, которую снимал российский режиссер Константин Худяков. Он видел мою предыдущую работу и очень тепло о ней отозвался. Кто думал, что так получится...
— Внучка Шолом-Алейхема, посмотрев спектакль со Ступкой, назвала его лучшим Тевье. Не боитесь, что не сможете превзойти предшественника?
— "Тевье-молочника" ставили многие. В нашем театре его играл Михаил Ульянов. А в "Ленкоме" в эту роль перевоплощался Евгений Леонов. Я пока не знаю, каким герой получится у меня. Мы делаем его добрым и трогательным, любящим своих дочерей, страдающим за них. Хотелось бы, чтобы он вызывал сочувствие и улыбку. Важно, чтобы Тевье был человечным, и я не стремлюсь быть похожим на других исполнителей, которые играли до меня.
Мне никогда ранее не приходилось играть эту роль в спектаклях. Сказать, что очень хотелось, не могу — никогда об этом не думал. Я запретил себе чего-то хотеть и желать в жизни. Однажды я мечтал об одной роли в театре и упросил Михаила Ульянова, чтобы он мне ее дал. Когда это случилось, спектакль провалился.
Лично я не видел, как играл эту роль Ступка. А те, кто смотрел, не делились со мной, как все было. Фильм делают со мной — хорошо или плохо, но так случилось. Почему я должен перед кем-то оправдываться?
Между прочим, я до сих пор продолжаю вживаться в роль. И на съемочной площадке стараюсь ни с кем не общаться, находиться в отдалении. Ведь невозможно рассказать анекдот, а после этого войти в кадр и играть серьезные вещи.
— А почему у вашего героя вместо кипы (еврейский мужской головной убор. — Авт.) обычная кепка?
— Это часть костюма. Мы начали делать кино немного с еврейским акцентом, но потом от этого отказались — история ведь общечеловеческая. Тевье носит кепку, но при этом знает и соблюдает еврейские законы. По сути, он хороший человек, и мне бы хотелось, чтобы он был таким и на экране. А почему я бороду не отпустил? Так не могу, ведь много в театре играю: Арбенина в "Маскараде", Германа в "Пиковой даме".
— Недавно узнала, что на вашу роль в сериале "Вольф Мессинг" изначально претендовал Александр Абдулов.
— Совсем нет. Мне это больно слушать. Он не предполагал этого и не хотел, чтобы мы о чем-то хлопотали. В разговоре как-то сказал, что было бы здорово сыграть ее. Поэтому так и преподносится, что Абдулов должен был играть. Но глупо так думать.
— Говорят, руководящее кресло убивает в актере желание выходить на сцену. Вы — ректор и преподаватель в училище им. Щукина. Тяжело при этом быть действующим актером театра и кино?
— Я, прежде всего, актер. Все остальное — не хобби, но вытекает из моей основной работы. Не суечусь, но стараюсь везде успеть. Если попытаться разумно планировать свое время, то можно организовать всю жизнь. Например, в училище идет ремонт, но у меня все под контролем. Главная проблема сейчас, что студенты малообразованные пошли. Меньше читают. Ведь для того чтобы сказать: "Мне это не нравится", нужно знать много чего другого. Нельзя твердить, например, что не люблю Достоевского, не прочитав его. Кто-то из студентов из-за этого боится меня. Но уничтожением наказывать нельзя — нужно помогать, поэтому мы всегда даем человеку шанс исправиться.