Легендарный д’Артаньян стал гостем новогоднего выпуска "Машины времени" (ICTV).
— Михаил Сергеевич, рада видеть вас в Киеве! Вы часто у нас бываете?
— К счастью, да. Я очень люблю Киев! И я счастлив, что моя дочь Лиза, несколько лет назад впервые посетившая ваш город, тоже осталась от него в полном восторге. Кстати, мои первые в жизни гастроли прошли именно в Киеве — почти сразу после театральной скамьи приехал сюда с Театром имени Ленсовета. Я тогда весь Киев исходил — ни на чем не ездил, боялся лишние пять копеек потратить. Знал все самые дешевые забегаловки здесь, все бани. Я тогда вообще первый раз в жизни остался один в большом городе, первый раз получал суточные и зарплату. Конечно, с папой я неоднократно ездил на гастроли, но вот именно в Киеве я приобрел самостоятельность во всех отношениях — в материальном, творческом, эмоциональном, человеческом. Впервые родители остались в Санкт-Петербурге, а я поехал на заработки.
— Как вы относитесь к различным памятным датам? Артисты, к примеру, часто любят отмечать юбилеи.
— Знаете, я завидую людям, которые ведут дневники, и проклинаю себя за то, что никогда этого не делал. Моя бабушка вела дневники, ее давно нет, но их до сих пор так интересно читать. Моя сестра даже выпустила книгу по этим дневникам. Там так подробно разобрано время, потрясающим почерком записаны мысли, которые, кстати, изложенные на бумаге запоминаются лучше. У меня в жизни были спектакли, премьеры, которые можно было описать одним словом: "Неудача" или "Похвалили". "Аплодисменты" или "Свист". А сейчас моя жизнь — один большой спектакль, и я уже перепутал все, что только можно было. Вспомнить какой-то особенный день бывает очень трудно. Вот кажется иногда: аэропорт — площадка — интервью — аэропорт. Но я ведь кое-что и видел! Тбилиси, Таллин, Киев, Нью-Йорк — все смешалось. Но я этому и рад, потому что с хорошими воспоминаниями исчезают и мерзкие. Если есть что вспомнить, то только позитивное.
— А сейчас у вас не возникает мысли взяться за мемуары?
— Да сейчас и так все пишут. Думали, что они артисты, а оказалось, что писатели. Нет, я не собираюсь этого делать. У меня такое ощущение, что когда человек берется за авторучку, он с чем-то прощается. А я еще не нажился, не наелся всего этого.
— Михаил Сергеевич, часто ли вам удается видеться с дочерью Елизаветой? Вы часто в разъездах, она тоже довольно востребованная актриса.
— К счастью, мы видимся часто. В первую очередь, потому что нас объединяет ее сын. Он теперь у нас руководитель семьи. Если Андрюша отдыхает — отдыхают все. Если он выезжает куда-то на природу — едут все. И знаете, мы все очень счастливы.
— А на кого похож внук?
— Пока ни на кого. Хотя знаете, он, пожалуй, напоминает мне маленького Сережку, моего сына — такой же миленький, крепенький, с хорошим юмором, очень энергичный, азартный парень.
— А вы вообще строгий дедушка? Как внуков воспитываете?
— Да нет, я в этом плане беспомощный такой. Позволяю внукам делать с собой все, что угодно — и Андрюшке, и двум внучкам. Ну внук пока еще такой маленький, не очень этим пользуется. Старшей внучке 14 лет, мы с ней говорим уже на более серьезные темы. В таком возрасте девочке сложно, когда она еще и из детства не вышла, и не повзрослела. С ней сейчас очень осторожно нужно обращаться. Надеюсь, у меня это получается. Младшая внучка (ей пять лет) — очаровательная, очень хорошо разговаривает. Мы с ней много играем, у нее много разных фантазий, персонажей, которые она придумывает, а я играю — и козлом скачу, и зайчиком.
— И с самым маленьким внуком играете?
— С ним мы читаем! Он у нас читатель. Удивительно, но у нас в семье никто так не читает, как Андрей. Он без книжки не ест, не засыпает. Пока нужную книгу не выберешь ему почитать — не успокоится, а как только начинаю читать — тут же прислушивается, начинает кушать. Я уже все детские книги наизусть выучил, начиная от Корнея Чуковского.
— Михаил Сергеевич, коллеги предупреждали меня, что вы не очень любите, когда вас спрашивают о шляпах...
— А я сам вам все о них расскажу. Мне дарят очень много шляп, но среди них я практически не нахожу тех, которые подходят мне по размеру. Просто мало кто его знает — да я и сам не знаю! Примеряю и оставляю ту или иную. Но шляп у меня не так много. Сейчас скажу вам. Их две! Одна зимняя, другая летняя. Ношу их до того момента, пока они еще похожи на шляпы, а потом переношу их в баню и сижу в них там. Остальные шляпы занимают полки в шкафу, их там штук 40—50. Я ничего не выбрасываю! Даже костюмы, пальто, которые я не ношу, хранятся у меня долгие годы. Я все оставляю, как Плюшкин. Даже зажигалки старые и то почему-то храню.
— Жена не нервничает из-за этого?
— Ругается страшно! Я постоянно обещаю ей, что выкину все. Но соберу вот мешок зажигалок, а потом думаю — а вдруг пригодятся? И оставляю.
— О чем вы сейчас мечтаете?
— Знаете, у меня с мечтами как-то не очень сложилось. Если бы я знал, чего хочу... До сих пор этого не понимаю. Поэтому пытаюсь извлечь максимум удовольствия и счастья из того, что есть. Я не мечтаю быть богатым, купить остров, не мечтаю сняться в какой-нибудь грандиозной роли. Хотя, знаете... Пожалуй, я мечтаю о том, чтобы у меня еще были внуки. Теперь я сильнее, чем когда-либо, ощущаю необходимость большой семьи.
— Это скорее реальность, чем мечта...
— Тогда есть мечта не быть больным — хотелось бы, но ведь этим распоряжается Всевышний. Главное — чтобы были счастливы дети и внуки. Все остальное, материальный мир, меня мало интересует. Вот еще мечтаю успеть прочесть хорошие книги. Это не так легко — найти их. Чаще перечитываю старое, чем читаю что-то новое.
— То есть вы чувствуете, что меняетесь со временем?
— Раньше, например, я очень не любил, когда дети шумели в поезде. А сейчас думаю — они ведь маленькие. Так что с возрастом я стал терпимее. Да и вообще, с возрастом человек становится более милосердным. Приходит понимание, что нужно останавливать самого себя, когда делаешь поступки, за которые тебе потом будет стыдно. Может быть, мои близкие, мои внуки будут поступать так же, видя, что их дедушка — не идиот, что он ведет себя правильно, что он умнее, добрее, спокойнее. Хотя у меня есть ощущение, что пока человек всех ошибок не совершит, он не поумнеет. Он совершает много такого, что ему не нужно, и вот эта бессмыслица — удел человечества. Вот зачем человеку много денег? Чтобы пирамиду построить после похорон? Может быть. Но тогда с пирамиды нужно сразу начинать, каждый день класть по кирпичику для могилы, чтобы потом увидеть, у кого выше. Бессмыслица какая-то.
— Вы говорите, что материальный мир для вас не важен. А многие актеры сейчас делают все-таки другой выбор — снимаются в рекламе, проходных сериалах.
— Я понимаю тех, кто снимается в рекламе, но только если это жизненно необходимо — нет денег на хлеб, на лекарства. А если просто так... Запомнится ведь только то, что было последним. Когда-то профессия актера была нищая, но благородная. А сегодня это сфера обслуживания. Мне кажется, что сниматься во второстепенных сериалах — стыдновато. Но другого материала не предлагают, выбирать не из чего, вот многие и снимаются.
Автор: Татьяна Власова
Главные темы