6 ноября в Киеве в третий раз состоялся показ балетной постановки The Great Gatsby. Уже в конце ноября ее покажут в Риге, а затем – в Кишиневе. Также балет пройдет в Москве и Санкт-Петербурге.
Балет в независимой Украине никогда не пользовался особой популярностью, но это шоу положило начало возрождению интереса украинского зрителя к танцевальному искусству. Премьера балета состоялась в Киеве в 2014 году, и с тех пор каждый раз он собирает полные залы не только в Украине, но и за рубежом.
Музыку для балета в нехарактерном для себя жанре написал композитор Константин Меладзе. Главную роль в балете исполнил всемирно известный артист балета и экс-руководитель балетной труппы Национальной оперы Украины Денис Матвиенко, а постановкой руководил всемирно известный хореограф Дуайт Роден. В балете участвуют профессиональные артисты из Украины, России и США.
Журналистка "Сегодня.ua" побывала на балете и понаблюдала за реакцией на него современного украинского зрителя.
– Балет – это же там, где танцуют? – спрашивает мужчина в ярко-розовой облегающей кофточке у своей подруги перед началом спектакля. Сказать, что он очень накачан – ничего не сказать: его бицепсы, кажется, вот-вот разорвут тонкую материю. Но его мужественная натура вступает в комичное противоречие с внешним видом: четко очерченные скулы, легкая небритость, дорогой одеколон, а в руках, обтянутых розовой тканью, красуется женская сумка.
Его спутница – красивая блондинка с длинными стройными ногами, одетая в строгий черный брючный костюм. Она театрально закатывает глаза и бросает в ответ своему кавалеру "да", видимо, надеясь, что на этом вопросе его тяга к познанию искусства закончится. Но не тут-то было.
– Ого, а что это там? Оркестр? Это что, в балете еще и музыка бывает?! – с неподдельным удивлением выкрикивает он. Блондинка резко выдыхает, раздраженно стискивает челюсти и начинает усердно рассматривать люстру. Ее спутник, видимо, почувствовав, что спросил что-то не то, в свою очередь принимается изучать узор каменных плит под ногами.
Но вот звучный голос объявляет о начале представления, и пара занимает свои места в партере. Через несколько минут в столичном дворце "Украина" начнется балет The Great Gatsby.
А Гетсби – это кто?
Балет The Great Gatsby – это история о любви и предательстве, тщеславии, мечтах и одиночестве, о погоне мужчины за женщиной, которая этого не стоит. Он основан на романе американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда 1925 года, типичного представителя так называемого "Века Джаза", когда американская экономика стремительно развивалась, и вместе с ней росло стремление людей к непомерной роскоши и развлечениям.
Все это на языке тела отражено в балете. Декорации, костюмы, видеоряд, даже выражения лиц танцоров – все соответствует духу той эпохи. Во всем, вплоть до пуантов, чувствуется легкий флёр 20-х годов. Однако сочетание классики и модерна делает шоу непривязанным к конкретному историческому времени.
И вот, занавес поднимается, и зал заполняет невероятно красивая, проникновенная музыка в исполнении Национального симфонического оркестра. Местами торжественная, местами меланхоличная, местами задорная в стиле "джаз", местами лирическая. То слышно лишь фортепианное соло, то слух оглушает насыщенное тутти всего оркестра. А иногда мелодия обрывается, и артисты танцуют в полной тишине. Ловлю себя на мысли, что просто невозможно представить, что эту музыку написал тот же человек, который пишет "попсу".
– Что происходит? – вполголоса спрашивает у подруги накачанный мужчина в розовой кофточке примерно на двадцатой минуте шоу. Артисты выполняют классические па, смешанные с элементами современного балета, сверху на них сыпется "золотой дождь" из серпантина.
– Они танцуют, это вечеринка в доме Гетсби, – так же тихо говорит девушка.
– А-а-а, – протягивает ее спутник. Но уже несколько секунд спустя поворачивается к ней еще раз:
– Так а Гетсби – это кто?
Пытаясь сохранять спокойствие, блондинка терпеливо объясняет ему:
– Гетсби – это Денис Матвиенко. Он танцует в белом костюме…
Мужчина долго слушает ее, а потом перебивает и нервно вскрикивает:
– В каком белом костюме?! Что ты меня путаешь?! Какого ты вообще меня сюда притащила?!
Девушка машет на него рукой и отворачивается. До самого конца балета они больше не скажут друг другу ни слова.
Музыка снова замолкает – балерина танцует соло, и в повисшей тишине слышится: "Блаво, блаво!". Маленькая белокурая девочка, сидя на руках у мамы, не стесняется того, что из полного зала восторгается балетом вслух она одна, и еще увереннее повторяет: "Блаво!". Мужчина в розовой кофте бросает на девочку и ее маму недоумевающий взгляд.
Наконец, Гетсби сражен бутафорским выстрелом и падает посреди огромной сцены. Софиты гаснут, занавес падает. Часть зрителей, сидящих в партере, подрывается и стремглав несется к выходу. Тот самый накачанный мужчина тоже делает движение, чтобы встать, но суровый взгляд спутницы усаживает его на место.
На душе становится грустно оттого, что этих людей, как видно, мамы в детстве не учили культуре посещения подобных мероприятий. И дело не только в том, что сразу после спектакля бежать в гардероб, не дожидаясь поклона артистов, – элементарно невежливо. Возмущает даже форма одежды: люди, которые, видимо, куда-то очень спешат, одеты преимущественно в джинсы, кроссовки, а некоторые девушки – в короткие топы, не прикрывающие живот. Одна из них говорит подруге, когда они пробегают мимо ряда, в котором сижу я:
– Бли-и-ин, это было так круто! Я, правда, ничего не поняла, но мне очень понравилось.
– Да-а, я тоже не поняла, – на ходу отвечает ей подруга. – Но танцевали они хорошо. И костюмы у них красивые.
О красном паспорте и ресницах
– Только не говорите ему, что вы журналист, – шепчет мне на ухо продюсер балета Алена Матвиенко, подводя к своему брату Денису, исполнителю главной роли. Мы общаемся после балета в неформальной обстановке в ресторане авторской кухни "Одесса", куда артисты и приглашенные гости собрались на афтерпати.
– Денис, тут одна твоя поклонница очень хочет с тобой познакомиться, – Алена сопровождает эту реплику обворожительной улыбкой и удаляется, оставляя нас наедине.
– Ой, здравствуйте. А я ресницы еще даже не смыл, – говорит Денис, и прикасается к векам в попытках избавиться от остатков грима. Вместо сценического одеяния на нем уже рваные джинсы и серый джемпер.
– Какие у вас впечатления от сегодняшнего дня?
– Какие? Да я устал как черт! – отвечает Денис. Мы оба смеемся. – На самом деле, принимали нас отлично. Полный зал…
– Отличается чем-то украинский зритель от зарубежного? – интересуюсь.
– Нас принимают везде хорошо, но по-разному. Все зрители разные. Это зависит от менталитета. В России, кстати, нас принимают очень хорошо.
– А есть разница между российской и украинской публикой?
– Они вообще не особо отличаются. Мы же давно перемешались. Мнения могут отличаться, а люди все равно такие же.
– И принимают хорошо, несмотря на политическую ситуацию между нашими странами?
– А какое отношение политика имеет к балету? Видите, вот тот с овцой сидит, – Денис показывает рукой на артиста, который обнимает огромную белую игрушечную овцу из плюша. – У него красный паспорт. Вот еще один с красным паспортом, вот этот тоже с красным – у нас половина русских тут! Внутри команды у нас разделения нет.
– Но искусство все равно оказывается связанным с политикой.
– Искусство к политике привязывает желтая пресса, сами артисты – настоящие артисты – никогда не привязываются к политике, – возражает Денис Матвиенко.
Со сцены вид лучше
– В Америке зрители постоянно выражают свои эмоции во время перформанса. Выступая, постоянно слышишь, как они обсуждают балет, выражают свои суждения. Европейский зритель же держит эмоции в себе и ждет конца представления, чтобы выразить свое отношение к нему. Украинский зритель в этом похож на европейского, – говорит харизматичный Клиффорд Уильямс, артист балета и помощник хореографа, сияя широкой белозубой типично американской улыбкой. Он с самого начала работал над "Гетсби" вместе с Дуайтом Роденом. Кроме того, у него одна из солирующих партий в балете.
– Я думаю, первый акт был очень сильный. Второй был немного провален. Но в целом перформанс удался. Публика в Киеве, как всегда, была чудесна, – резюмирует он.
Наш разговор прерывает одна балерина. Ее глаза все еще по-сценичному ярко накрашены, волосы забраны в низкий хвост, а голос звучит по-театральному громко и вызывающе.
– Я умираю, когда на него смотрю. Он потрясающий. Клиффорд, я тебя обожаю, – признается она, приобнимая артиста и целуя в щеку. – Самое смешное, что я думала, что знаю хореографию. Но когда я подхожу к нему, я забываю все.
– Я ошибался сегодня кучу раз! – эмоционально замечает Клиффорд. Про себя думаю, что вряд ли кто-нибудь кроме него сегодня это заметил.
– Я танцевала очень много классики. Но сейчас я хочу жить на сцене и чувствовать, – рассказывает артистка.
– Я тоже, – говорит ей Клиффорд. – Мне важнее рассказать историю, чем сделать батманы и пируэты. – Его речь переводит для балерины приглашенная девушка-переводчик.
– Клиффорд, я люблю тебя! – внезапно восклицает балерина. – Клиффорд?
– Yes.
– Ты понимаешь, что я говорю?
– No, – отвечает Клиффорд. Балерина добродушно теребит его за щеку и уходит, снова обняв артиста и в очередной раз признавшись ему в любви.
Общаясь с организаторами шоу, слышу одни и те же отзывы: так как это не первое выступление труппы, процесс уже отлажен, поэтому удовольствия больше, усталости меньше. Все хвалят зрителей за теплый прием и радуются, что в очередной раз в зале был полный аншлаг.
– Публика сегодня была просто замечательной, – подбегает ко мне счастливая Алена Матвиенко, зажав в руках букеты цветов. – Почти не было убегающих сразу после занавеса людей.
Алена наблюдала за балетом из-за кулис. Я решаю не делиться с ней своими наблюдениями. Хочется надеяться, что количество "убегающих" сегодня действительно было сравнительно малым, и что с каждым разом все больше людей будет хлопать и кричать артистам после занавеса "Браво!", а не бежать за пальто.
Главные темы