Представитель самой, наверное, редкой профессии в Одессе – 76-летний маячный смотритель Иван Цихович – на боевом посту больше полувека, с середины 1950-х! Суть своей работы маячник поясняет следующим образом: "Помогать морякам, спасать жизни". И хотя сегодня роль маяков в навигации несколько уменьшилась, без них все равно никуда. "Спутники – это, конечно, хорошо, но любая, даже самая современная аппаратура выходит из строя, – говорит Иван Тимофеевич. – И тогда единственный шанс избежать крушения – маяк с его огнями, постоянным присутствием в эфире и сиреной-наутофоном. Например, в прошлом году рыбаки в тумане заблудились где-то в районе Санжейки. До берега добрались только благодаря маячной сирене".
Работать на маяк Цихович устроился совершенно случайно: "В армии я служил радистом. Когда приехал в Одессу, долго не знал, чем заняться и даже где жить. И тут товарищ говорит, что с маяка ушел на флот радист и освободил квартиру. Ну, я и ухватился за предложение", – вспоминает смотритель. Маячник, по его словам, – больше, чем профессия, это – образ жизни. Тут нужен особый склад характера. "Это в Одессе комфортные условия, живешь в городе, а на маяк ходишь только работать. На дальних маяках люди живут постоянно. Целыми семьями живут, передавая должность по наследству и не имея никакой возможности куда-то уехать. Продукты завозят раз в месяц, в основном консервы и сухую картошку, поэтому приходится держать свое хозяйство. Развлечений никаких. В общем, как на необитаемом острове или космической станции. Чтобы выдержать такую жизнь, надо быть немного философом и созерцателем, чувствовать единение с природой". К слову, за десятилетия службы наш герой стал отличным синоптиком. Погоду он предсказывает по одному ему ведомым приметам. "Завтра, например, будет тепло и ветрено, а в конце недели – похолодает", – поделился с нами прогнозом ветеран (позже выяснилось, что он был абсолютно прав).
Добраться до Воронцовского маяка не так-то просто. Сначала, преодолев главную проходную на Таможенной, я долго петлял по грохочущему порту, уворачиваясь от снующих туда-сюда грузовых машин и поездов. В таких местах особенно остро ощущаешь собственную незначительность и уязвимость. Будто и не человек ты вовсе, а букашка какая-то, которую в любой момент кто угодно раздавить может. С полчаса пришлось доказывать невинность своих намерений на второй проходной, уже не государственной, а коммерческой. Убедившись, что я не шпион и не террорист, грозные секьюрити пустили меня на территорию контейнерного терминала – с огромными кранами, которые таскают с судов на берег многотонные контейнеры (особенно неприятно, когда такая дура проносится прямо над твоей головой).
И вот, наконец, за терминалом показался последний, самый опасный участок – 660 метров скользкого от водорослей Карантинного мола, в самом конце которого, посреди акватории, гордо возвышается белый красавец-маяк. "Тут, знаете, какие волны бывают? До маячного колокола (от моря до него на глаз не меньше десяти метров, – Авт.) достают. А мы ходили по этой дороге и в штормы, и в гололед, с палками в руках и стальными "когтями" на ботинках, – вспоминает смотритель. – Врагу такого не пожелаешь. Один из моих предшественников, кстати, погиб здесь. Ну, и я несколько раз тонул. Помню, мы с напарником в ночь на 1-е января 1957-го не дошли. 20 минут в воде ледяной пробыли, пока дежурные на маяке не подняли тревогу". Спустя несколько лет после этого случая маяк перевели на дистанционное управление, поместив пульт на береговой метеостанции. Впрочем, посещать маяк все равно надо – убирать, красить, следить за оборудованием. И всякий раз, когда смотритель идет по молу, супруга с тревогой наблюдает за ним в бинокль. "Сейчас много говорят, что маяки надо полностью автоматическими сделать, но это чревато: уберешь людей, а там что-то выйдет из строя, и некому будет исправить. Так что, профессию нашу хоронить рано", – уверен Цихович.
Основные помещения маяка расположены под палубой, служащей основанием 26-метровой башни. "Здесь находятся дизельные генераторы, – показывает мне подбашенные отсеки пожилой маячник. – Вообще электроэнергия поступает с берега по силовому кабелю, и они используются как резервные. Вот здесь радиорубка – ее оставили для истории, хотя вся техника в рабочем состоянии. Это – комната отдыха". Вслед за Иваном Тимофеевичем поднимаюсь в собственно башню. 135 ступенек по винтовой лестнице – и мы на самом верху маяка, где установлены две мощные светодиодные лампы. Одна – главная, вторая – дублер. Воронцовский светит красным: три проблеска по 1,5 секунды, потом 4,5 секунды темноты. В туман вместо ламп включается сирена, вой которой слышно на весь город. "Наш маяк – приемный, по нему и т.н. заднему маяку створа (башенка с фонарем на крыше одного из зданий по Преображенской улице, – Авт.) ориентируются суда, заходящие в порт. Еще один маяк стоит на мысе Большой Фонтан – он называется Одесским. Этот маяк указательный, он помогает судам, которые идут вдоль берега", – рассказывает Иван Цихович.
В 1993-М МАЯК ЕДВА НЕ СНЕСЛИ ИЗРАИЛЬТЯНЕ
На памяти ветерана маячной службы – немало и чрезвычайных происшествий. Оно и не удивительно, ведь вход в любой порт – аварийно опасное место. "В 4,5 милях отсюда в январе 1972 г. затонул сухогруз "Моздок", который вез дуст. Он столкнулся с болгарским танкером "Лом", сорвавшимся с якоря при нулевой видимости. Накануне температура была +17, а ночью упала до -22. Море закипело, образовался плотнейший туман. На "Ломе" произошел взрыв, погибли люди... А бочки с дустом с затонувшего "Моздока" разметало по дну, и через три года в Черном море исчезли крабы". В феврале 1993-го с маяком... столкнулся израильский сухогруз. Никто не пострадал, но ремонт сооружения затянулся на целый год. Спустя 5 лет произошел похожий инцидент: теплоход "Зим-Одесса-1" "въехал" в Карантинный мол. При этом был поврежден электрический кабель, питающий маяк.
ЧЕТВЕРТЫЙ ВОРОНЦОВСКИЙ
Не каждый одессит, наверное, знает, что нынешний Воронцовский маяк – лишь последний из целой династии одноименных сооружений. Первый построили в 1827-м году на мысе Большой Фонтан. Было это при генерал-губернаторе Михаиле Воронцове, поэтому в народе маяк прозвали Воронцовским.
На Карантинном молу маяк – деревянный – появился в 1847 году, и его тоже стали называть в честь светлейшего князя. После удлинения мола в 1863 году деревянную башню снесли и построили новую, на этот раз чугунную. Последнюю взорвали во время героической обороны 1941-го – маяк служил ориентиром для румынской артиллерии, стрелявшей по порту с территории современного Коминтерновского района. А знакомая всем нам белоснежная маячная башня была возведена относительно недавно – в 1953-м году.
Главные темы